А Птицу он… Он ее обнял сегодня, когда закончилась битва. Обнял, и обрадовался, что она жива и с ней все в порядке. Но тогда он был разгорячен, разъярен и пресыщен сражением. Он утолил свою жажду мести, вылил злость на Невидимых, и потому Птице ничего не досталось, кроме объятий. А сейчас он будет ее ругать?
Мокрая кора веток слегка царапала ладони и осыпалась, прилипая к пальцам. Под деревьями веток было достаточно, ветер дул в этих местах постоянно, нагибая деревья и ломая сучья. Сбросив охапку у края скалы, Птица подняла голову и всмотрелась в облака. Хорошо бы развеялось, появилась бы убывающая Аниес. Да и Маниес уже почти округлился, он бы осветил каждый камушек, каждую травинку. Разогнал бы тьму и гнетущую тревогу.
Облака висели слишком низко, тяжелые, серые. По-прежнему моросило и от этого холода, от этой сырости хотелось заплакать.
— Сейчас будет тепло, — раздался рядом бодрый голос Саена, — сейчас сделаем что-то вроде шалаша, я срубил парочку небольших сосенок. Ни дождь нас не достанет, ни ветер. Не раскисай, Птица.
И Саен принялся за дело. Руки у него побаливали, Птица видела, что ему тяжело возиться с топором и обрубать сучья. Потому она принялась помогать. Совсем скоро появился маленький шалаш, рядом с которым, у скалы, запылал костер.
У Саена оказался кувшин со свежим молоком — дали в последней деревне. Молоко он взять не отказался. Потому ужинали лепешками, колбасой и молоком, оставив убитую индейку на утро. И ничего вкуснее Птица не едала еще. Она слопала свою долю в мгновенье ока. Просто смела, запивая молоком. После собрала посуду, отставила в сторону и, быстро глянув на Саена, сказала:
— Надо бы перевязать твое обожженное запястье. Хорошо еще, что ладони и пальцы остались целыми.
— Ты хочешь мне помочь? — Саен поднял брови.
— Тебе самому будет неудобно сделать повязку.
— Ладно, давай. Только вымой руки, ты же знаешь правило, — в его голосе послышалась улыбка.
Ничего сложно в этом не было. Кожа Саена пострадала не от самого огня, а от жара — покраснела, появилось два небольших пузыря. Это было запястье той самой руки, в которой он держал меч. Видать, волшебное оружие защитило и ладонь и пальцы, но выше жар успел причинить вред. Рана не страшная, но Птица знала, что даже пустяковые ожоги могут причинять немалую боль.
Она осторожно смазала пораженную часть кожи суэмским бальзамом, после обвязала чистым бинтом. Каждое прикосновение к руке Саена вызывало дрожь в коленях и сильное смущение. Почему? Птица не могла понять. Смешливые искры в глазах хозяина, его теплые, сильные пальцы, его губы, еле сдерживающие улыбку — все трогало, волновало, тревожило.
Оба молчали, пока Птица возилась с ожогом. Но едва ладная повязка забелела на запястье, а бальзам был плотно закрыт пробкой и убран в седельную сумку — тишина стала неловкой. Надо было говорить, Птица это понимала. Саен ждет от нее пояснений, ждет каких-то слов, может, даже, оправданий. Только чего уж там оправдываться?
— Я опять вызвала Набару, — устало выдохнула Птица, — я снова это сделала.
Больше говорить нечего. Она сглупила, не удержалась. Это ее вина, и поделать тут больше ничего нельзя.
— Хорошо, что ты говоришь об этом, а не молчишь, выполняя первое правило, — Саен перестал улыбаться, — я знал, что так будет, рано или поздно. Магические вещи всегда будут привлекать таких, как мы с тобой. Странно только, что я не почувствовал эту твою куколку, которую ты хранила у себя. Обычно я такие вещи чувствую сразу.
— Это Хамуса мне ее дала. Я не думала, что с ее помощью можно…
— Думала, Птица, не прибедняйся. Просто не часто. Об этой штуке ты действительно забыла.
— Ты сказал о правиле, что это за правило?
— Ты не знаешь?
— Немного слышала. Правила, которые надо выполнять?
— Это магические законы, которые соблюдают в Нижнем и в Верхнем Королевствах. Три правила. Молчи, повинуйся, плати. Слыхала?
Птица мотнула головой.
— Как только призываешь на помощь Невидимых, закон приобретает свою власть над людьми.
— Я не призывала на помощь Невидимых, — торопливо проговорила Птица.
— А Набара? За ней тоже стоят духи. И она — дух. Невидимый людьми. Только сейчас под образом Набары, скорее всего, приходит Нас Аум-Трог.
— Саен, ты знаешь… она же помогла, Набара эта. Она помогла все-таки…
— Помогла. Потому что Нас хочет заполучить тебя живой и невредимой. И потому, что он хочет, чтобы ты стала выполнять магические правила. Вот если бы ты промолчала о том, что пользовалась силой Набары, она бы явилась к тебе второй раз и потребовала слушать ее советов. И тебе пришлось бы слушать ее. А после пришло бы время третьего правила — платы. И ты заплатила бы своей свободой. Все просто, Птица.