— Не успели, — выдохнул Саен, всматриваясь в темноту, туда, где гораздо дальше от них, по пологому склону поднималась городская дорога, — ворота теперь до утра не откроют. Давайте поищем место для ночлега.
Был он по-прежнему молчаливым и хмурым, и Птица догадывалась, что не стоит приставать к нему с расспросами. Он пытается почувствовать Лису, найти верное решение, и ему сейчас не просто.
Костер в этот раз не разводили — Саен сказал, что лучше им не попадаться на глаза стражникам Тханура.
— Не хочется с ними связываться, — пояснил он.
Потому доели холодные лепешки — то, что осталось от прошлого ночлега, подкрепились остатками сыра, запили холоднющей водой и легли спать.
Ночь без костра, в холоде, показалась Птице долгой и неприятной. Хотя и спала она рядом с Саеном, в его мешке, и тот обнимал и согревал своим теплом. В спальном мешке Птицы устроились близнецы. Дагур лежал рядом, завернувшись в одеяло. Какое-то время он причитал по поводу холода, клятой дороги и клятого Тханура, но усталость оказалась сильнее, потому Дагур уснул так, что его еле добудились утром.
Хозяин, поднявшись с рассветом, только выпил воды — и все. Прошелся по склону, на котором ночевали, вгляделся в хмурые тханурские стены, после вдруг повернулся к Птице. Сомнение и тревога лежали на его лице мрачной печатью, и захотелось просто обнять Саена и сказать, что все наладится, все будет хорошо.
Но Птица обнять не решилась. Посмотрела ему в глаза и выдавила слабую улыбку. Мол, все будет хорошо… наверное…
— Вот что, Птица, — он положил ладони ей на плечи и всмотрелся в лицо, — вот что. Мне надо самому съездить в Тханур. Одному проще будет выбраться из него. Я оставлю тебя тут с братьями, ненадолго. Я очень прошу — если появится Набара — просто убей ее. Потому что это не Набара — это маг Нас Аум-Трог. Убей его сразу — и одной проблемой у нас станет меньше. Понимаешь меня?
Птица закивала.
— Не слушай того, что он говорит. Главное — не слушай его. Все, что он будет тебе рассказывать — это ложь. Всегда ложь, понимаешь? Понимаешь?
— Понимаю, — торопливо ответила Птица.
— Я вернусь. Обещаю вернуться быстро. Потому что если брать тебя и мальчишек — мы можем застрять в Тхануре. Не хочется всей этой возни. Хочется все сделать быстро. Главное тут — не опоздать. Главное — успеть найти девочку.
Саен порывисто прижался губами к губам Птицы, после взлетел в седло коня, которого на ночь так и не расседлывал, и, велев мальчикам слушаться, пустился в путь.
— Будем сидеть тише воды, ниже травы, — на распев проговорил Лейн, провожая хозяина взглядом.
— Давайте поиграем в камешки, а? — тут же предложил Дайн.
— Ну, да, чтобы руки у нас отвалились от холода. Лучше уж костер развести, пока Саена нет, — буркнул Дагур и с вызовом посмотрел на Птицу.
— Костра не будет, и не надейся, — ответила она ему.
— Не бойся, мы сами завалим Дагура и устроим ему хорошую трепку, — заулыбался Дайн, — костер у него не получится.
— Ну, да, лучше не влипать, как прошлый раз. Лучше уж действительно сидеть тихо, — поддакнул Лейн.
Братья какое-то время тихо перепирались, толкая друг друга в плечи, после, наконец, решили все же поиграть.
Время тянулось медленно. Ползло толстым белым червем по застывшим пригоркам. Холод подбирался к ногам и рукам, потому Птица все ходила и ходила кругами под сенью сосен, что росли на склоне, и до боли в глазах всматривалась вдаль, надеясь высмотреть Саена.
К городу тянулись повозки, люди, солдаты — вереница темных точек на белой дороге. Бесконечный поток народа, что надеялся в Тхануре раздобыть еды или работы. Или денег, продавая свой товар. Начался обычный день, в котором ничего не было примечательного. Еще один обычный день в Нижнем королевстве.
С того места, где стояла Птица, фигурки людей и животных казались не больше мизинца. И оставалось только недоумевать, глядя, как медленно и обреченно двигаются они к воротам — как можно найти одного человека в такой толпе? Одного маленького, неприметного человека? Как Саен найдет Лису?
Это невозможно. Это вообще невозможно.
Даже если читать в головах у людей их мысли — не станешь же присматриваться и прислушиваться к каждому человеку, правильно?
Птица беспокойно терла ладони, теребила кончики косичек и временами принималась молиться, повторяя про себя: "Создатель, помоги Саену". А братья по-прежнему играли в камешки, изредка подскакивая и принимаясь прыгать, чтобы согреться.