Всего подростков оказалось трое: Толян, Костян и Вован. Заговорили о работе (двое подростков работали на фабрике у чечена Мурада, Вован же промышлял по мелочи), затем разговор перешёл на вампиров, угнавших старый грузовик аварийной службы.
― Это ещё что, ― молвил Костян и рассказал про Гаврилу ― слободского плотника, что женился на француженке, которая его научила таким кунштюкам, что после развода он так и не смог обрести счастье и повесился на осине.
― С нами крестная сила! ― шепнул Толян.
― Да то ― ничего ещё страшного, ― отвечал Вован. ― Вот Ермил-почтальон у Мурада-барина как-то украл барана. Такого ужаса, что случился с Ермилом после, я и вовсе не припомню. Вышло страшнее, чем история про старого графа, что приходил на родительскую субботу.
Старого графа и вправду видели здесь ― он шёл босой, похожий на старика с плаката «Помоги голодающим Поволжья!», и проповедовал крестьянам не бросать общинно-колхозную землю, искал разрыв-траву да жаловался, что могила давит, хоть и нет на ней креста.
Мальчики вспомнили о предсказаниях ― проходившие мимо цыгане, что торговали дурными травами, нагадали им всем что-то гадкое. С того времени Вован боялся воды, а Костян с Толяном ― тюремных содомитов.
Но пиво сморило подростков, а усталость ― меня.
Очнувшись, я почувствовал, как какая-то свежая струя пробежала по моему лицу. Но это лишь зачиналось утро, забелелось на востоке. Деревенские спали как убитые вокруг тлеющего костра; один лишь Вован приподнялся до половины и пристально поглядел на меня, но я показал ему кулак и спокойно отправился восвояси.
Мне не терпелось записать это всё в свой мескалиновый дневник, да и убитые птицы в моём ягдташе начинали подванивать.
Минул год, а я вспоминаю этот костёр так, будто это было вчера.
Мальчики за это время подросли, вот только Вован… Нет, он не утонул, а расшибся насмерть в угнанном для глупого веселья экипаже. Жаль его, хороший был парень!
Визит человека в фуражке с кокардою.
Когда я вернулся, сторож предупредил меня, что какой-то человек «в фуражке с кокардою» ищет со мной встречи и несколько раз уже заходил ко мне во флигель.
И верно, это оказался графоман. Молодой талантливый автор, как он сам отрекомендовался, принёс мне рукопись своего романа. Я посмотрел на пришельца волком. Но что делать? Он принялся читать.
Это была драма из рыцарской жизни, с волшебниками и драконами. Главную героиню звали, впрочем, Лариса Ивановна. Её возлюбил мрачный байронический красавец с большими усами и преследовал повсюду.
Я давно пользовался в столичных кругах известностью покровителя молодых талантов. Я знал в них толк и понимал, как с ними обращаться, ― поэтому уснул на пятой минуте и проснулся лишь к финалу.
Вечерело. Со своей волчихою голодной выходил на дорогу волк, и я надеялся, что они пожрут моего гостя, когда он двинется в обратный путь.
Пришелец не обращал ни на что внимания. Наконец он поведал мне о том, что Лариса Ивановна собирается венчаться с неким безумным Князем. Герой страдает и ревнует, кто он ― простой рыцарь, пусть и наследник огромного состояния, против благородного, хоть и безумного Князя? Но свадьбе всё равно не бывать ― он находит Ларису Ивановну, пронзённую копьём.
«Лора! Лора! ― кричал Ролан, весь измазавшись в крови. ― («Как я люблю это рыцарское имя!» ― вставил ремарку читчик.)
Герой вынес бездыханную деву на руках из волшебного леса и ступил в волшебное озеро. И вот его воды сомкнулись над их головами. Конец.
― Недурно, ― заметил я. ― Прямо-таки с натуры писано.
Гость мой вздрогнул.
― Я сразу понял, что с натуры. Так выпукло выписаны характеры, так они ярки и жизненны. Да-с.
― Вовсе нет, ― защищался автор.
― Да полно вам, ― наседал я. ― К тому же решительно понятно, что случилось с Ларисой Ивановной. Это вовсе не загадка, как вы изволите думать.
― Так кто же убил Ларису Ивановну? ― он отшатнулся.
― Вы и убили-с!
Я приблизился и заглянул ему в глаза. Страх заметался в них, как обыватели на пожаре. И вот он согласно кивнул головой.
― Ну а что мне было делать? Тем более, что она так ужасно храпела… А не хотите ли поглядеть на Князя?
В коляске сидела согбенная фигура в поношенной шляпе и с полинявшим воротником. Подбородок его опирался на огромный заржавленный меч. Трудно было узнать в нём участника драмы, о которой я только что прочитал.