— Соплячка нас обставила! — выслушав про события последних дней, восхищенно воскликнула Гета. — А ведь еще недавно в пеленки писала. Помнишь, как мы твою Ольгу первый раз вместе пеленали?
Я помнила. Мы с Гетой обе никак не могли понять, что делать и как завернуть в пеленку беспрестанно двигающиеся ручки и ножки. Ужас! Гета тогда заявила, что легче сдать две сессии подряд в институте, чем поменять подгузники одному ребенку, и я была с ней совершенно согласна.
— Недавно пеленали, — повторила Гета, — а теперь уже без пяти минут замужняя дама. Вот дети растут! Ну поколение, ну молодежь! Обошла она нас с тобой, подруга, на повороте! Мы-то еще ни разу замуж не сходили.
Последние ее слова потрясли меня не меньше, чем Ольгино сообщение, что она собралась замуж.
— Никак тоже, наконец, захотела замуж? — с изумлением пролепетала я.
— При чем тут захотела я замуж или не захотела? — в свою очередь удивилась моя подруга. — Вопрос в принципе. Мы ни разу там не побывали, хотя в два раза старше Ольги, а она в два раза младше и уже почти там.
— Гета, но если нам с тобой не надо… — начала я, но она перебила:
— Мне не надо, а тебе, например, очень надо. Да и вышла бы давно, если бы на Ольгу не угрохала лучшие свои годы. И вот, пожалуйста: Ольга твоя в шоколаде, а ты у разбитого корыта. Несправедливо.
— Послушать тебя, Ольга должна была вырасти и сказать: «Теперь ты, Катюха, выходи замуж, а я подожду».
— Да нет, конечно, — Гета вздохнула. — Жизнь идет, а мы на обочине. Спрашивается, за что?
— При чем тут обочина? Дело не в том. Понимаешь, Гета, я оказалась совсем не готова. Вчера еще Ольга была ребенком, вдруг — раз, и стала самостоятельной. И получается, вроде я ей совсем не нужна. У нее теперь будет совершенно своя жизнь…
— Дура! У тебя просто элементарный комплекс матери-наседки. Наоборот, ситуация для тебя замечательно складывается! Какая же молодчина Ольга, что с замужеством не затянула. Представь, оказалась бы она у тебя такой занудой, мол, сперва институт кончу, потом еще аспирантуру, карьеру сделаю, они все теперь на карьере помешаны. А ты бы так и заботилась, и сидела бы, и годы бы твои ушли…
Слушая Гету я пребывала в еще большем недоумении, нежели прежде. У моей подруги ну никакой логики! То обвиняет Ольгу в эгоизме и в том, что она меня личной жизни лишила, а то выходит, сестра моя права, и я должна радоваться.
— Гета…
— Отстань! — Отмахнувшись, она продолжала. — Все очень хорошо и вовремя. Знаешь, если честно, я тебе даже завидую.
— Логика у тебя…
— Логика у меня возникает по ходу дела, когда я проблему осмысливаю, — спокойно продолжала моя подруга. — Ты мне уже несколько дней жалуешься, вот я тебе и сочувствовала. А вот сейчас, наконец, поняла, что сочувствовать совершенно нечему. Наоборот, для тебя ситуация складывается отлично. Смотри: ты еще молодая, всего сорок лет, к тому же абсолютно свободная. Никаких обязательств и никакой ответственности. Да перед тобой все пути-дороги открыты. Хоть начинай жизнь с нуля.
— Но я не хочу с нуля! Меня моя собственная жизнь вполне устраивает, — с чувством собственной правоты возразила я.
— Я, в первую очередь, говорю про личную жизнь, — пропустила мои слова мимо ушей Гета. — А кстати, и работу можешь поменять на что-нибудь получше и интереснее. Не обязательно до пенсии в своей гимназии сидеть.
— Мне там нравится!
— Хорошо. Насчет работы возражение снимаю. Нравится, так нравится, — с царственным видом изрекла Гета. — Сосредоточимся на личном вопросе. Свободная привлекательная невеста с квартирой и даже с относительно приличным заработком. Конечно, — моя подруга поцокала языком, — теперь у тебя пропадет доход от сдачи Ольгиной квартиры.
— Да я все равно то, что получала за квартиру, на Ольгу тратила. Самой мне и зарплаты вполне хватает. А Оля с Яриком сказали, что собираются содержать себя сами.
— Ox, ox, ox! Так я и поверила, что ты им ничего не будешь подкидывать. Не обманывай себя, Катька. Уж я-то тебя знаю.
— Даже если что и подкину, мне хватит, — заверила я. — И частные ученики у меня есть. Надо будет — еще возьму. Недорослей на наш с тобой век достаточно.
— Кормильцы наши, — сказала Гета, которая тоже весьма хорошо подрабатывала, готовя абитуриентов к вступительным экзаменам в свой институт. — Но тебе сейчас не учеников набирать надо, а личную жизнь налаживать. Упускать такой шанс преступно. Молодая, привлекательная невеста, да еще с собственной двухкомнатной квартирой.
Я засмеялась.
— Считаешь, на квартиру клюнут?
— Клюнуть должны на тебя, но квартира очень многое определяет.
— А вдруг только на квартиру?
— Вместо того, чтобы сразу думать о плохом, лучше ищи такого кадра, чтобы запал на тебя.
— Ой, да не буду я ничего искать. Если судьба, сам найдется, и без всякой квартиры.
— Насчет квартиры ты не права, — гнула свое Гета. — За Ольгину квартиру ты должна бабе Гале памятник поставить. Представляешь, если бы твоя Ольга своего Ярика к тебе сюда жить привела. У тебя бы последние шансы улетучились.
— Бабе Гале за все надо огромный памятник поставить, и не только на могиле, там-то он давно стоит, а на Красной площади. Без нее мы бы с Ольгой не выжили.
Галина Матвеевна пришла мне на помощь в самый трагический момент жизни. Мы с мамой уже много лет жили вдвоем — одни без отца. Папа мой был геологом и умер от перитонита во время одной из экспедиций. Мама замуж больше не вышла. Растила меня. Жили мы не слишком богато, но вполне счастливо. Окончив школу, я сама, без малейшей помощи, поступила в педагогический институт на факультет русского языка и литературы, чем мама очень гордилась.
Я училась на третьем курсе, когда мама впервые за много лет решилась, наконец, съездить отдохнуть. Одна. Без меня. Вернулась она счастливая и помолодевшая. Правда, счастливое ее состояние длилось недолго. Несколько раз я замечала маму плачущей. Такого прежде никогда не бывало, и я терялась в догадках.
В конце концов она мне открылась. Оказалось, мама беременна. Я испугалась.
— Хочешь выйти замуж?
Я уже мысленно представила себе, как наш уютный, много лет существовавший, мирок разрушится, и я буду вынуждена привыкать к жизни с совершенно посторонним человеком, да еще у которого родится собственный ребенок.
Но мать отвечала:
— Нет. Не хочу. Он вообще ни о чем не знает. Да и не может на мне жениться. У него семья.
— Тогда, по-моему, надо сделать аборт, — со свойственной молодости черствостью посоветовала я.
Мама посмотрела меня грустными глазами.
— Вообще-то уже поздновато. Да я и не хочу. Катя, ты уже взрослая. Может, как-нибудь вырастим? Совместными усилиями.
У меня были совершенно другие планы на жизнь. Я тогда как раз впервые по-настоящему полюбила и не мыслила дальнейшей жизни без этого человека. А тут такой стыд! Моя мама, казавшаяся мне тогда не просто взрослой, а почти пожилой женщиной (Господи, ведь она была тогда всего на пару лет старше меня теперешней! Но я ведь чувствую себя еще совсем молодой!), будет ходить беременной, с огромным животом, и неизвестно от кого.
Одна мысль об этом повергала меня в дрожь. Все вокруг начнут перешептываться, тыкать пальцами, и не только в нее, но и в меня. Как она могла поставить меня в подобное положение! Ну, я понимаю, курортный роман. Приспичило, в конце концов. Хотя и физические отношения с мужчиной в столь солидном возрасте казались мне противоестественными и омерзительными. Ладно еще кто-то другой, посторонний. Но моя мама… моя любимая мама…