Энн остановила его, приложив палец к губам. Она могла бы сказать ему уйму всякой всячины: заставить кого-то любить себя невозможно, половина мирских горестей как раз заключается в том, что кто-то хочет того, кто не хочет его, и что недостижимость цели является могучим афродизиаком. Наконец то, что он, Джимми, очень милый, умный, располагающий к себе мужчина… Но все это не помогло бы. Она спустилась к нему на ступеньку, припала головой к его груди и обняла, удивившись размеру его тела.
– Иисусе, Энн, – прошептал он над ее головой. – Он ведь священник. Это нечестно.
– Да, нечестно, мой дорогой, – заверила его она. – Но честно в любви никогда не бывает.
В ТЕ НОЧНЫЕ ЧАСЫ доехать назад в Аресибо можно было менее чем за час. И, заезжая на стоянку, Джимми понял, что уже отрыдался и отверг желание напиться, каковое посчитал слишком драматичной реакцией на ситуацию. В конце концов, София никогда не подавала ему малейшего повода для надежды. Он все придумал себе, и ничего более. Опять же, что было известно ему об Эмилио? Священники тоже люди, напоминала ему Эйлин Куинн, всякий раз, когда он являлся домой полный почитания и трепета перед героем. Сан не делает человека святым. Во всяком случае, в других конфессиях священники женятся и заводят детей.
Черт, ругнулся он. Это же всего лишь одна песня. А я уже навоображал их семейной парой с детьми! Не мое это дело.
И все же он не мог изгнать из памяти их песню. Он словно бы видел… О сне не могло быть речи. Он попробовал прочесть несколько страниц, но так и не сумел сосредоточиться и зашвырнул книгу в дальний угол комнаты.
Потом попробовал что-нибудь найти в буфете, и пожалел, что не воспользовался любезностью Энн, предложившей ему взять с собой какие-то остатки от трапезы.
Наконец он решил воспользоваться предлогом, под которым рано откланялся из гостей, и связался с системой радиотелескопа, открыл журнал наблюдений и нашел место, на котором остановился в пятницу вместе с Софией, намереваясь проложить себе путь в неловкой ситуации, ожидавшей его утром в понедельник.
В 3:57 ПОПОЛУНОЧИ, в воскресенье 3 августа 2019 года, Джеймс Коннор Куинн снял с головы наушники и откинулся на спинку кресла, мокрый как мышь и хватая ртом воздух, пребывая теперь в полной уверенности, однако, все еще неспособный поверить в то, что на всем белом свете это знает только он один.
– Христе Боже, – простонал Джимми, встречая будущее обращением к прошлому. – Пресвятая Богородица!
Потерев глаза и причесав пальцами свою растрепанную и взлохмаченную шевелюру, он несколько мгновений просидел, глядя в пространство. А потом позвонил Энн.
Глава 11
Аресибо, Пуэрто-Рико
3 августа 2019 года
– ТЫ ШУТИШЬ, – ПРОШЕПТАЛА ЭНН в трубку. – Вот что, горошек, ты звонишь мне в четыре чертова утра, и если это розыгрыш…
– Я серьезно.
– Ты кому-нибудь еще говорил?
– Нет. Ты первая. Мать потом убьет меня, но я хотел прежде всего сказать об этом именно тебе.
Энн, стоявшая голышом в темноте, улыбнулась и мысленно извинилась за это перед миссис Куинн. Джимми снова заговорил:
– Разбуди Джорджа, пусть подключится к сети виртуальной реальности. Я позвоню также Эмилио и Софии.
Энн ничего не сказала, однако Джимми понял причину ее молчания.
– Это сделала их песня. Я никак не мог выбросить ее из головы, и когда посмотрел на сигнал, он сразу же напомнил мне какую-то музыкальную запись. Я решил, что, если это музыка, я узнаю ее, и тогда пойму, откуда она исходит. Поэтому я пропустил запись через цифровую звуковую программу. Энн, она не похожа ни на что из того, что я когда-либо слышал.
– Джимми, a ты точно уверен в том, что это не какая-нибудь незнакомая тебе музыка – музыка Южной Осетии, или Норвегии или какого-либо еще далекого уголка планеты? Мир-то велик.
– Энн, я только что потратил целых три часа на проверку и поиски подтверждения, пытаясь доказать обратное, и музыка эта оказалась действительно и подлинно, абсолютно инопланетной. Это не отражение, не пиратская станция, не корабль наркоторговцев, не военная база. Точно чужой сигнал… я получил подтверждение из Голдстонской обсерватории, но там никто еще не работал с этим сигналом. Это музыка, Энн, и музыка внеземная. И знаешь еще что?
– Боже, Джимми, не дразни! Так что же?