Музыка била по мозгам, мигал шар, по полу стелились клубы дыма. Горелый вновь пихнул стакан:
– Повторим.
Отказываться Федор не стал: самогон – как самогон, главное – задержать дыхание. Он выпил полстакана и в следующий момент уже отплясывал в центре круга. Рядом Горелый яростно вбивал каблуки тяжелых ботинок в пол. Звучала музыка, знакомая и понятная: «Нам не нужно образование, не нужно контроля за нашими мыслями…»
«We don’t need no education
We don’t need no thought control
No dark sarcasm in the classroom
Teachers leave them kids alone…»**
Федора охватил восторг. Чудилось, это и есть настоящая жизнь: веселые парни, симпатичные девчонки, музыка и алкоголь. Не надо ни о чем думать и беспокоиться, можно расслабиться и плыть по течению: ведь все пучком и в полном ажуре.
– «Шизгару» давай! – крикнул Горелый, который вошел в раж.
Ди-джей поставил следующую пластинку.
«She's got it yeah, Baby, she's got it
Well, I'm your Venus, I'm your fire
At your desire».***
Горелый подпевал словам песни, и Федор тоже: «Шизгара, бэби, шизгара… Вэл, адью Винес, адью фрау – тёща злая». Перевода песни он не знал.
Потом начался медляк. Федор стоял возле стены и покачивался. Казалось, тело медленно колышется в волнах, Федора оплетают водоросли и гладят по лицу, спине, ногам.
«Oh, life is bigger
It's bigger than you
And you are not me
The lengths that I will go to
The distance in your eyes
Oh no, I've said too much
I set it up».****
Подошла Валюха и пригласила на танец. Федор сделал шаг на негнущихся ногах и ухватился за нее, как за опору. Перед глазами все раздваивалось: и смутные очертания танцпола, и другие пары, да и сама Валюха расплывалась, а вместо нее проступала Алена. Из темноты высветились темно-русые волосы, светло-карие глаза и чуть вздернутый нос в россыпи мелких веснушек. Федор глядел на Алену, и на сердце разливалось спокойствие: жива, здорова, и с ней все в порядке. Хотелось прижаться к Алене, гладить ее волосы и молчать, чтобы не спугнуть счастливый момент.
А после свет будто выключили. Федор лишь помнил лицо незнакомого мужика, которое то приближалось, то отдалялось, а затем провал.
____________________________________
* Сектор Газа «Пора домой»
** Текст песни «Another Brick In The Wall» Pink Floyd
*** Текст песни «Venus» Shocking Blue
**** Текст песни «Losing My Religion» R.E.M.
Глава шестая. Полкан
Федор не сразу сообразил, где он. В маленькое окно светило солнце, отчего глаза сразу заслезились, и Федор прикрыл их рукой. Раскалывалась голова, во рту пересохло, так что язык походил на наждачную бумагу. Федор попытался сесть, его повело, и он завалился обратно на тюфяк. «Я пьяный, – с непонятным восторгом подумал он. – Обалдеть!» До вчерашнего дня Федор даже пиво не пробовал, отказываясь ото всех предложений, да и вчера бы не стал, если бы не Горелый и не посвящение в ходоки.
Федор немного полежал, но голова болела невыносимо и нестерпимо хотелось воды. Он безо всякой надежды посмотрел по бокам: вдруг где завалялись таблетка анальгина и стакан с водой? Но чуда не произошло, и Федор решил вставать. Одежда обнаружилась рядом, она была аккуратно сложена в стопку вместе с трусами. Федор повертел их в руках, пытаясь понять, почему снял и трусы, после оставил это бесполезное занятие и оделся.
Внизу хлопотала Марина Вячеславовна.
– О, живой! – обрадовалась она. – Как сам?
– Не очень, – признался он, – голова трещит и воды бы.
– На, – Марина Вячеславовна протянула упаковку анальгина и стакан, – выпей сразу две таблетки.
Руки тряслись, так что Федору пришлось сделать усилие, чтобы не расплескать воду.
– Умотал тебя Горелый, как посмотрю, – Марина Вячеславовна покачала головой. – Сам-то дрыхнет без задних ног – явился под утро, с местными полночи колобродил, а тебя Полкан на себе приволок.
Слова доносились до Федора бессвязным шумовым потоком. Он кивнул, соглашаясь, и спросил:
– А поесть можно?
Марина Вячеславовна спохватилась и достала из печи чугунок:
– Солянка еще не готова, томится. Только каша пшенная. Будешь?
– Буду, – Федор сейчас бы слона съел.
Каша была рассыпчатая, с толстой румяной корочкой. Сливочное масло растекалось по ней золотистыми ручейками. Марина Вячеславовна поставила глубокую тарелку на стол, отвергнув попытки Федора ей помочь:
– Я сама, а то в руках не удержишь.
Федор с жадностью поглощал кашу, желудок жалобно заворчал, а потом замолк.
– Воду можешь прямо из ведра пить, – произнесла Марина Вячеславовна, – она чистая, из колодца. Ковшик там же – на скамье.
– А Иваныч с НикДиром тут? – поинтересовался Федор.