На другой кушетке сидела высокая стройная зенкалийка редкостной красоты — принцесса Матисса. Она встала, грациозным жестом поприветствовала гостей и предложила напитки, а затем взяла за руку своего не в меру расшалившегося отпрыска и легкой поступью вышла из зала.
— Ну что ж, — сказал Кинги, когда она покинула гостиную, — говорите без утайки, с чем пришли. Надеюсь, это не очередная вновь открытая для науки медуза? Право же, моим именем нельзя назвать больше чем одну.
— Нет, это не медуза, — сказал Ганнибал. — Это кое-что посущественней. Вот эта парочка лазила по долинам в районе реки Матакама и обнаружила в одной из них множество деревьев омбу и пересмешников.
В гостиной воцарилось долгое молчание. Король широко раскрытыми глазами смотрел на собеседников.
— Да вы что… вы, должно быть, разыгрываете меня. — Выдавил он наконец.
— Нет, нет, это правда, — сказал Питер. — В это невозможно поверить, но это правда.
— Пятнадцать пар, — добавила Одри, — и все такие ручные! Они вам понравятся, Кинги!
— И приблизительно четыре сотни деревьев омбу, — заключил Питер.
Кинги и Ганнибал обменялись долгими многозначительными взглядами.
— Так что же… Вы не считаете, что это замечательное открытие? — изумленно спросила Одри.
Ганнибал и Кинги, как по команде, встали со своих мест и принялись ходить взад-вперед по гостиной, словно часовые. Хоть Ганнибал и не был коротышкой, но по сравнению с Кинги он выглядел карликом. Измеряя шагами гостиную, они обменивались репликами, обсуждая проблему со всех возможных сторон.
— Так что же, вы не считаете великим событием обретение заново вашего старинного бога? — спросил Ганнибал.
— Но это вызовет трения с миссионерами, — сказал Кинги.
— С другой стороны, это вызовет проблемы с затоплением долины, — сказал Ганнибал.
— Мы не сможем затопить ее. Мировое общественное мнение не позволит, даже если мы захотим, — сказал Кинги.
— Но ведь птиц можно переловить и переселить куда-нибудь в другое место.
— А деревья омбу? Мы же не можем выкопать их и пересадить, — парировал Кинги.
— Если мы не затопим долину, весь наш с англичанами проект полетит к черту.
— Точно. А Лужа сядет в лужу и подхватит простуду, — сказал Кинги, зажмуриваясь от удовольствия.
— Но, с другой стороны, правительство Великобритании вряд ли будет обрадовано. Они попробуют оказать на нас давление.
Кинги и Ганнибал снова принялись вышагивать по гостиной, на сей раз не произнося ни слова.
— Конечно, — сказал Кинги. — Есть только один путь избежать этого.
— А именно? — спросил Ганнибал.
— А именно — затопить долину, не сказав никому ни слова.
— Точно, — сказал Ганнибал.
Питер и Одри, потрясенные, смотрели друг на друга.
— Но, с другой стороны, — рассудительно сказал Кинги, — имеем ли мы право лишать мир части его биологического наследия, а наш собственный народ — его старинного бога?
— Сказать по совести, я не нахожу ни одного аргумента, оправдывающего такой поступок, — заметил Ганнибал.
Кинги глубоко безнадежно вздохнул. — Похоже, нам придется перестать деликатничать и поступиться интересами Лужи, — сказал он скорбным тоном, хотя лицо его так и сияло от удовольствия.
— Так вы — «за»? — спросил Ганнибал.
— Ну да, да, я «за», «за»! — с раздражением ответил Кинги.
— Вот и прекрасно, — с облегчением выдохнул Ганнибал.
— Но! — предупредил Кинги, подняв свой длинный толстый палец цвета шоколада. — Не избежать жуткой драчки! Не следует думать, что Лужа спокойно примет все как должное. Значит, дело надо провернуть с большой осторожностью, иначе он попытается обойти меня и получится хорошенькая катавасия.
— А что, нельзя издать специальный указ? — спросила Одри. — Вы же король, как-никак!
— В том-то и дело, что нельзя, — сказал Кинги. — Мне нет равных, когда я веду себя как диктатор, но право же, должен быть иногда хоть какой-то проблеск демократии!
— Застаньте их всех врасплох, вам мой совет, — сказал Ганнибал. — В конце концов, этого они ожидают меньше всего! Первое, с чего начните завтрашнее утро, — раструбите об этой истории местной и мировой прессе, и я гарантирую вам такой шум, что никто не сможет больше выступать за строительство плотины.