— Ладно, ладно, не красней так.
— Все-таки приятно хоть на несколько часов почувствовать себя владельцем алмаза стоимостью в двенадцать тысяч долларов. Смотри, не потеряй его, дорогая. Спокойной ночи!
Они поцеловались и разошлись по своим комнатам, которые находились рядом.
Клара, забравшись в постель, думала о словах Ричарда, об их будущем браке, потом ей вспомнились ягуары и медведи, о которых говорил Мартиньи. Она испуганно зажмурилась, укрылась одеялом с головой и заснула.
Рано утром Клара была уже на ногах. Солнечные лучи прокрались в ее комнату, несмотря на китайскую штору, закрывавшую окно. Клара, еще в ночной рубашке, открыла дверь и вышла на галерею, чтобы посмотреть на солнце — как она намеревалась — алмаз Мартиньи.
С галереи открывался прекрасный вид, и Клара не могла не полюбоваться несколько минут пейзажем.
На горизонте вырисовывалась цепь синеватых гор, окружавших равнину. Вдоль дороги тянулись поля пшеницы и виноградные плантации. Далее виднелись огромные загоны для быков. В этот ранний час от животных поднимался пар, белый и легкий, как туман, между тем как их хозяева верхом на лошадях, с длинными хлыстами в руках, скакали вокруг загородок, чтобы удостовериться, что ни одно животное не потерялось ночью.
У самых ног Клары раскинулся сад. Деревья, сильно разросшиеся, защищали дом от жгучих лучей солнца. Под тенью их веток было прохладно даже в самые знойные дни. Клара очень любила этот сад, в котором арбузы, бананы и ананасы росли возле персиковых деревьев, смородины, груш, привезенных из Европы. Вдоль дорожек цвели растения, найденные Рэчел Оинз в ее ботанических прогулках, и восхитительное благоухание исходило от венчиков с причудливыми формами. Попугаи всех цветов, какаду, вместе с сороками, которые мало отличались от европейских сорок, прыгали на деревьях.
Клара, наклонившись, заметила две или три птицы неизвестной породы с ярким оперением. Они поспешно улетели, увидев ее, но, спрятавшись в листве, обнаруживали свое присутствие пронзительными криками.
Рассеянно взглянув на алмаз, Клара снова принялась наблюдать за прелестными птицами. Время от времени они вспархивали на ветви мимозы, и тогда можно было рассмотреть их. Они были величиной с жаворонка, с коричневым оперением, на крылышках виднелись и белые, и желтые пятна, а шейку украшало розовое ожерелье.
Клара, забыв обо всем, наблюдала за птицами, грациозно перелетавшими с дерева на дерево, пока не раздался голос Семирамиды, звавшей ее. Клара тотчас вернулась в комнату и наскоро оделась, чтобы отправиться в магазин. Однако прежде она заглянула в комнату матери.
Мадам Бриссо уже встала.
— Посмотри, чего хочет Семирамида, — сказала она, целуя дочь. — Верно, виконт де Мартиньи пришел за письмом и за своим алмазом. Порядочному человеку не пристало являться к дамам так рано, но виконт сделался немножко дикарем, странствуя по миру… Побудь с ним в магазине, дитя мое, пока я закончу свой туалет и напишу письмо к твоему отцу.
Клара скорчила недовольную гримаску, потому что туалет матери был делом важным, требовавшим много времени. Стало быть, Кларе не меньше часа придется занимать виконта. Однако она безропотно поспешила в магазин.
В самом деле, виконт де Мартиньи уже был там. Привязав лошадь к дереву перед домом, он сидел на груде товаров, скрестив ноги, и подшучивал над старой Семирамидой, которая не совсем понимала его шутки, но тем не менее хохотала, показывая ряд белых и ровных зубов.
При виде девушки Мартиньи весело приветствовал ее. Клара извинилась за мать и попросила виконта немного подождать. Он с увлечением принялся рассказывать о Париже, о своих путешествиях, о своих планах. Надо отдать должное: Мартиньи умел оживлять разговор замечаниями тонкими и деликатными, и Клара слушала его с удовольствием. С тех пор, как они поселились здесь, она не имела случая разговаривать ни с одним из своих соотечественников, принадлежащих к избранному обществу, и теперь находилась под очарованием веселой живости беседы с виконтом.
Незаметно разговор зашел об алмазе.
— Кстати, виконт, — сказала Клара, — пора возвратить вам ваш великолепный алмаз… Подождите пять минут, пока я схожу за ним в свою комнату, где он остался.
— Не к чему торопиться, — беспечно ответил Мартиньи. — Ни за какие алмазы на свете я не хотел бы лишиться вашего общества. Вы видели, как он играет в солнечных лучах?
— У него действительно несравненный блеск. Благодарю вас за то, что вы исполнили мой каприз, но позвольте мне возвратить вам алмаз.