Его губы дрогнули в какой-то болезненной улыбке, но заговорил он все равно о другом.
— Зачем ты так меня назвала?
— Как?
— Юлиус… Я старше тебя на целую жизнь…
Я почувствовала, как щеки мои горят. И начала болтать чепуху.
— На жизнь кого? Собачки? Вряд ли вы старше меня больше, чем на десять лет.
Юлиус, теперь мне нравилось называть его мысленно именно так, наконец-то улыбнулся искренне, и я еще никогда не видела этой его улыбки. Открытой и смешной, как у мальчишки, в его глазах засветились лучики, и я невольно улыбнулась в ответ.
— На 15 вообще-то, глупый ты ребенок.
— Ну да, ну да… Между нами пропасть… — я продолжала улыбаться, но тут мысли сделали круг и вернулись к началу разговора. –– Но вы так и не ответили на мой вопрос. Я думаю, что именно сейчас настал тот момент, когда надо все рассказать. Если нам реально грозит опасность, люди должны знать. И как бы ни было тяжело, надо сделать этот шаг… Начните хотя бы с меня. Вдруг я смогу помочь?
— Ты уже помогла… И ты права, конечно… Только сначала давай выпьем чаю, мне надо собраться с мыслями. И еще надо сделать кое-что.
Шеман вышел в крошечную кухню (на шаттле старшим офицерам полагалось иметь кухню) и поговорил с кем-то по браслету-коммутатору. Разговор я не слышала, но догадалась, что командор связался с многострадальным адъюнктом, который, наверное, уже собрался созывать совет корабля. По интонации голоса можно было догадаться, что Шеман пытается шутить. «Хочет внушить ему, что все гораздо проще, чем показалось», –– догадалась я. Закончив разговор, он зазвенел кружками, послышался звук закипающей воды, и командор вплыл в комнату, неся на подносе не то чтобы тазики с чаем, но что-то близкое к этому.
— Я столько не выпью, –– невольно вырвалось у меня.
— Ну, мы же никуда не торопимся.
Оглядевшись в поиске подходящего места для подноса и не обнаружив ничего подходящего, Шеман, недолго думая, воткнул его прямо на подлокотник кресла, на котором я сидела. С опаской покосившись на дымящиеся кружки с кипятком, я все-таки выбрала себе одну поменьше, забралась с ногами на кресло и сделала маленький глоток. Было потрясающе вкусно. Командор, видимо, знал толк в чае, чего я совершенно не ожидала. Улыбнувшись моему удивленному лицу, Шеман сказал:
— Тебя бы пледом укутать, и получится совсем по-домашнему… Я так давно уже не сидел с чашечкой чая просто так…
И тут же без всякого перехода:
— Мурка, и зачем ты отстригла свои прекрасные волосы?
— Отрастут, — буркнула я, чувствуя, что снова заливаюсь румянцем. Нет, командор все же немного не в себе сегодня…
Командор вдруг, словно фокусник, достал как будто из воздуха горсть конфет и высыпал мне на колени. Так мы и сидели какое-то время, я хлюпала чаем и шуршала фантиками, Шеман же просто держал свою чашку в ладонях, лишь иногда делая маленькие глотки. Я понимала, что он собирается с силами, чтобы начать рассказ. И начал, когда я была совсем не готова.
— Ты слышала, что-нибудь о первой экспедиции на Пандору?
— Да, — немногословно ответила я.
— И о том, что почти весь мой экипаж погиб, конечно, тоже?
— Да.
— Никогда бы я не рассказал тебе то, что ты сейчас услышишь, но обстоятельства заставляют.
— Я был командиром шаттла «Искра», это не военное судно, а научно-исследовательское, поэтому большая часть экипажа были штатскими, и лишь небольшая горстка военных их сопровождала. Ты же знаешь, что даже научные экспедиции совершаются только военными суднами? Для этого есть много причин, главная, конечно, в том, что слишком часто в экспедициях экипажам приходилось сталкиваться с враждебными мирами. Цель нашей экспедиции в этот раз была более чем мирной: по данным разведки в отдаленной части нашей галактики вокруг звезды спектрального класса G, то есть такой же, как наше светило, вращается планета, предположительно пригодная для колонизации. Нашей задачей было изучить ее по всем аспектам и решить, является ли она перспективной для дальнейшего освоения, или ее время еще не пришло.
Из космоса планета, первоначально мы назвали ее Жемчужинкой, выглядела совершенно мирно. Похожа на Альфу. Из-за необычного цвета облаков, они отливали перламутром, мы ее и назвали так первоначально. Кто же мог знать, что внутри, как в шкатулке Пандоры, кроется боль, ужас и смерть.
Мы совершили посадку в экваториальной зоне, потому что наш зонд показал, что по первоначальным данным здесь находятся сооружения, похожие на творения разумных существ. Ты же помнишь, что если планета заселена исконными жителями, или ее колонизировали раньше, то Альфа теряет права на ее собственность. Поэтому в первую очередь надо было проверить, свободна ли она.