В туже секунду Харди перестал существовать, он превратился в темное облако, сначала сохранившее форму человеческой фигуры. Оно быстро расползлось туманом, который становился все светлее, и уже спустя секунду он стал совсем невидим.
— Вот черт! — сказал кто-то из моих. — Что это было?
Все вопросительно смотрели на меня, но что я мог им сказать?
— Ясно одно — это не Харди!
Спустя минуту все еще было тихо, надо было что-то решать.
— Куда дальше, командир?
И тут они вышли к нам навстречу. Все мои погибшие (теперь я не сомневался) парни. Возникли словно из ниоткуда в паре метров от нашей группы и теперь медленно приближались.
— Не стрелять! — крикнул я, но было поздно, у кого-то в команде не выдержали нервы и он открыл огонь.
— Прекратить огонь!
Но меня никто не слышал. Сквозь хаос и дым я видел, что пули и лучи плазмы, и электрические разряды не причиняют им ни малейшего вреда. Они просто повторили трюк с исчезновением, пропав так же внезапно, как появились. А еще через несколько долгих секунд Маркус дико закричал. Потом еще один парнишка. Я не сразу понял, что происходит. А происходило нечто настолько жуткое, что я до сих пор вижу произошедшее тогда в мельчайших подробностях, словно это и сейчас продолжает происходить.
Моих парней что-то пожирало. На моих глазах они как будто растворялись в воздухе. Как будто воздух был едкой кислотой, разъевшей сначала их кожу, потом мышцы, потом…
Я вздрогнула, пролив на себя чай, и командор запнулся.
— Прости, Мурка. Я не должен был это так…
— Нет, нет… Вы меня простите. Как это, наверное, жутко было видеть, — я поставила чашку на подлокотник, так как у меня теперь тоже задрожали руки. — И они все это время кричали?!
Шеман ничего не ответил, но ему и нужно было, ведь я и так представила себе эту картину. Некоторое время мы молчали.
— Они умеют убивать и бесшумно, — сказал он. — Потом уже это узнал. Они могут поглотить человека и за долю секунды, тот даже пикнуть не успеет. А это… Думаю, что это было показательное выступление, демонстрация силы, нас хотели полностью деморализовать. Эти твари хоть и совершенно чудовищны, но разумны.
— Разумны?
— Несомненно. Хоть это и чуждый нам разум.
— Вы точно уверены?
— Я имел возможность в этом убедиться, — грустно ответил командор, — а тогда не прошло и минуты, как из нашей группы осталось всего трое. Это мы позже поняли, а в тот момент у меня заиграл звонок на коммуникаторе. У меня тогда стояла мелодия… Точно не помню… Что-то такое веселое из детской передачи. Браслеты нам настраивал молоденький техник, всем установил вместо сигнала позитивные мелодии. И вот стоим мы среди этого кошмара, браслет бодро играет какую-то незатейливую песенку. Но это само по себе было неважно. Удивительно было другое: как только раздались звуки музыки, я увидел, или даже скорее почувствовал, что они отступили: полупрозрачные тени скользнули в стороны и все стихло. Даже не было видно следов борьбы, на земле не было пролито ни одной капли крови — а нас осталось лишь трое. А мелодия настойчиво предлагала ответить на вызов, что я и сделал. Это, видимо, и называется шок: я себя видел в этот момент как бы со стороны: увидел руку, нажимающую на кнопку связи, услышал голос. Он даже был спокоен:
— Командор Шеман.
— Командор! — бодро сказали на том конце. — Старший группы Ким Ли на связи. Я просто хотел доложить, что у нас все в норме. И рад тому, что вы нашли ребят в полном порядке. И, конечно, мне уже надо подготовить несколько кают для гауптвахты, чтобы эти голубчики там хорошенько подумали, стоит ли самовольно отсутствовать столько часов.
У меня в голове все перевернулось.
— Кто вам это сказал?
— Как кто? Часть группы уже вернулась, привела этих гавнюков с собой. Ледник передал условный сигнал, и мы их впустили. Вот они все стоят передо мной, передают вам привет.
По голосу я чувствовал, что мой всегда сдержанный капитан Ли улыбается. Что у всех там, на корабле, отлегло от сердца, они рады, что история с исчезновением так хорошо закончилась. А я, стоя здесь, знал прекрасно, что вернулись не мои парни. Что всем на корабле осталось жить очень недолго, и что я ничего не могу сделать. Крикнуть им «бегите»? Без толку. Попытаться предупредить — только приблизить неизбежный конец. Поэтому я просто нажал на кнопку завершения связи.