— Ты ведь не спишь, — утвердительно сказал он.
Пришлось открыть глаза.
— И где ты пропал? Бросил меня одну у этого врача-изверга…
— Изверга?
— Да! Он запугивал меня шрамом!
— Ну, вижу, тебе удалось его уговорить. Эта милая белая повязочка очень идет к твоему чумазому личику!
Я слабо на него замахнулась, но передумала.
— Не поймали? — уточнила я.
Джаспер замялся.
— Ты ведь все слышала, правда?
— Да.
— Тогда мне нечего больше добавить. Одно могу сказать точно, он получил по заслугам.
— Никто не заслужил такой смерти, — тихо сказала я.
— А я так не думаю, — упрямо сказал мой друг.
С утра на всеобщем собрании было объявлено, что капитан О'Тул погиб, был убит чудовищем. Все уже и так это знали, новости разносились быстро, но одно дело слухи, другое, когда это подтверждает командор, и слухи становятся страшной реальностью. Все знали, что О'Тул был порядочной скотиной, но все равно были подавлены.
— Неужели им его жалко? — возмущенно шептал Джаспер, наклонившись к моей голове.
Сегодня мы оба выглядели уже прилично, а у меня на щеке остался лишь слабый след от удара, который завтра должен был совсем исчезнуть.
— Люди не были вчера в гидротерриуме, не видели всего. А мне его не жаль, — сказал тихо Бакли. После вчерашнего происшествия он перебрался за наш столик. Не сказать, что мы очень обрадовались, но прогонять стало неловко, да и было ощущение, что он теперь в нашей маленькой команде.
— Так мало времени! — сказала я тем утром Джасперу.
— Что ты, Финик! Еще полно времени! — возразил он мне, как всегда в своей шутливой манере. Не хотел серьезно разговаривать, это в его духе.
Я вздохнула. Полно времени на что? На то, чтобы фильм посмотреть? Наесться до отвала пирожных, чего я себе раньше никогда не позволяла? Да где их сейчас возьмешь? Парня поцеловать?
— Джаспер, пойдем сегодня в «Сиреневый шар»? — неожиданно для себя самой предложила я.
Джаспер замахал на меня руками.
— Если ты опять решила отравиться, то это без меня!
— Нет, нет! Просто посидим, поболтаем, съедим что-нибудь вкусненькое. А то как-то тоскливо, никакого разнообразия. Даже лекции уже не читают.
— Да, как-то не до них, — улыбнулся мой друг. — Ладно, пойдем. Бакли позовем?
Мы посмотрели друг на друга и поняли все без слов, Бакли нам брать не хочется.
— И коктейли сегодня выбираю я, — сказал Джаспер.
Вечером в «Сиреневом шаре» собралось много людей. Музыка, как мне показалось, играла громче, чем в прошлый раз. Мы с трудом отыскали себе местечко у стойки, причем Джасперу пришлось даже стоять.
— Две «Русалочки», — заказал он коктейли бармену. И через несколько секунд перед нами на стойку выставили два бокала с небесно-голубой жидкостью в них.
— Можно? — с опаской спросила я.
— Это можно.
На вкус напиток был очень необычный, совершенно ни с чем не сравнимый, но легкий.
— Там хоть алкоголь есть?
— А ты напиться хочешь или отдохнуть? — ответил Джаспер вопросом на вопрос, смакуя свою порцию.
Так мы сидели довольно долго. Заказали еще по одной «Русалочке». Посмотрели на голограммочек. Выпили вместе со всеми ребятами за «успешное возвращение». За это я была совсем не против выпить.
Потом я сказала Джасперу, что скоро вернусь, на что он понимающе хмыкнул. Но, готова поспорить, он подумал совсем про другое место.
Я поставила свой бокал, вышла из дверей бара и направилась к каюте командора. На часах двенадцать ночи корабельного времени, он должен быть у себя.
Но когда я постучала в дверь, голова, немного тяжелая от выпитых коктейлей, мгновенно протрезвела. «Что я ему скажу?» — пронеслась в голове мысль и тут же исчезла, потому что дверь распахнулась почти сразу. На пороге стоял командор и изучающее смотрел на меня. Теперь я могла правильно истолковать его взгляд.
— Да, командор, это я, Мурка. Не чудовище. Слышите, музыка на браслете играет? Я и сама могу спеть, правда, голос у меня не очень. Не только монстры разбегутся, а все окружающие. Спеть?
Шеман улыбнулся своей замечательной мальчишечьей улыбкой. Сейчас, когда нас никто не видел, он мог позволить себе быть собой.
— Зайдешь? — предложил он, отходя от двери.
Секунду поколебавшись, я зашла.
— Чаю?
— С конфетками! — добавила я.
И вот мы опять сидим, как тогда, я в кресле, он напротив. Но сейчас над нашими головами не витает страх. Нет, он никуда не исчез, но затаился до поры где-то глубоко-глубоко внутри, так глубоко, что я его сейчас почти не ощущаю.