— Да. Я не умру. Хотя каждую секунду буду чувствовать, что умираю, но буду продолжать жить. Если бы я знал способ покончить с этим, я бы сам вам его подсказал.
Шеман опустился рядом с ним на корточки и развязал сверток. В нем была банка, а в банке две взрослые крысы, которые были очень недовольны и скребли когтями стекло в стремлении выбраться наружу.
— Я разобью банку и уйду, — сказал он.
Существо ничего не ответило сначала. Потом спросило тихо:
— Зачем?
— А ты подумай, — ответил командор.
В следующий раз создание, чей вид стал немного бодрее, спросило:
— А эти жуткие звуки, которые вы называете музыкой, зачем они вам?
— О, нет, хитрая бестия! Музыку я не выключу!
Неожиданно на человекоподобном лице пришельца появилась тень улыбки.
— Я не прошу… Только объясни. Зачем она?
— О! Музыка… — Шеман задумался, так как был застигнут врасплох.
— То, что вы называете музыкой, не дает нам измениться. Держит нас в плену. Мне кажется, будто каждая частичка моего тела заперта под замок.
— Чего же ты тогда выперся? — в сердцах воскликнул обычно сдержанный Шеман. — Ни у нас, ни у тебя не было бы сейчас проблем!
— Мне было поручено разведать и, по возможности, подготовить почву для дальнейшей колонизации. Мы первоначально надеялись получить ваш корабль, заменив членов команды. Он должен был стать первым зерном колонизации. И это почти удалось. Но эта ваша музыка спутала все наши планы. Я был направлен на поиск новых путей.
— Ах ты, тварюга! — задохнулся от возмущения командор. — И я тебя еще и подкармливал!
— Не о чем переживать. Я ведь у вас в плену.
— Но если, не дай бог, тебе удастся сбежать, ты всеми способами будешь пытаться вернуться на Пандору, чтобы выложить всю информацию о нас, которую получил?
— Да.
Шеман стоял бледный как смерть, сам мало отличаясь от призрака.
— И убить я тебя не могу?
— Нет.
— А живете вы, наверное, долго?
— Гораздо дольше вас.
— Следовательно, я должен посвятить жизнь тому, чтобы не дать тебе сбежать.
— Получается, что так.
— ААААА! — заорал командор, добавив к этому множество слов, которые явно не к лицу офицеру космического флота и начальнику кафедры.
Питер, узнав последние новости, тоже был взбешен.
— Надо положить этому конец и рассказать все властям.
— Ты думаешь, они лучше нас справятся? Удержат его? Сомневаюсь. Как бы не получилось наоборот. Чем больше людей о нем знают, тем меньше шансов его удержать. К тому же, боюсь, эта тварь способна пережить не только нас, но и наших внуков. Когда-нибудь внимание ослабнет, и он воспользуется случаем.
— А чего хочешь ты?
— Я вижу один выход. Единственный, как мне кажется. Попробую превратить его в нашего союзника. Или хотя бы попробую убедить его оставить человечество в покое.
Питер уставился на своего командира так, что на его лице ясно можно было прочесть сомнение в дееспособности Шемана.
— Ты серьезно? — только и спросил он.
— Дай мне время. Я попробую. Никогда не поздно будет сообщить властям. Но тогда он рано или поздно выиграет эту битву.
— Вот черт! — воскликнул Питер.
Так прошло три года. Юлиус Шеман каждый вечер приходил в подвал, не прекращая надеяться пробудить в разумном существе еще и человечность.
Питер этого не одобрял, их общение становилось все более прохладным, и постепенно из хороших знакомых они превратились в двух людей, чье общение сводилось к кивку вместо приветствия. Теперь их не связывало ничего кроме общей тайны.
В этот летний вечер Юлиус еще только собирался на свою привычную рутину, когда сработал сигнал вызова, и он увидел на экране Питера, лицо Питера было залито кровью из-за глубоких царапин, располосовавших левую щеку.
— Он сбежал! — крикнул Питер. — Ты этого добивался! Поздравляю! Теперь он с успехом выполнит свою миссию, а нам пора заказывать место на кладбище.
— Но ты жив… — сказал Шеман, и непонятно было, чего больше в этой фразе: облегчения или удивления.
— Думаю ненадолго, — буркнул Питер. — Я иду к тебе.
Шеман застыл там, где его застигла врасплох страшная новость. Где теперь создание? Идет к нему, чтобы убить? Или прямым ходом направилось в космопорт на поиск подходящего корабля?
В эту минуту он услышал за дверью чьи-то легкие шаги, не за входной дверью, а за дверью в комнату. Потом она медленно открылась, и в комнату вошел кот, совершенно обычный кот, но Шеман сразу его признал.