Но в этот момент… Бакли тонко и как-то совершенно жутко вскрикнул, и я увидела, что его силуэт словно тает в воздухе. Это длилось две секунды. На третьей секунде я дико завизжала. На четвертой нажала одновременно на кнопку лифта и на кнопку браслета, включая мелодию. А что было потом, я плохо помню. И как ворвалась на совет вся в слезах и соплях, и про то, как орала что-то неразборчивое про Бакли, о том, как его поглотило чудовище. Все осталось в памяти урывками. Я помню только, Юлиус схватил меня на руки и прижал крепко-крепко, и держал, пока игла не вонзилась мне в предплечье. Конечно, это добрый доктор Саймон пришел на помощь и вколол мне хорошую такую дозу успокоительного. И последнее, что я помню — лицо Джаспера. Ужасно растерянное.
Когда я очнулась и с огромным трудом подняла словно свинцовые веки, то увидела, что нахожусь все там же, в командном пункте. Лежу на командирском кресле. В нескольких шагах от меня спорят, яростно жестикулируя и доказывая друг другу что-то, командор и несколько офицеров. Они так громко разговаривают еще и потому, что пытаются перекричать музыку, гремевшую из динамиков. Справа мне показалось движение, и я медленно повернула голову, которая сейчас была как мяч от боулинга, такая же тяжелая. Рядом сидел Джаспер. Он тоже почувствовал движение и посмотрел на меня.
— Шлюз был открыт три секунды. Я считал. Они действительно ждали этого момента. Это я их впустил.
— Да нет. Ерунда. Это наш злодей не успел выбраться. Взбесился и мстит, — сказала я, пытаясь говорить короткими фразами, так как язык плохо слушался.
— Бакли жалко, — прошептала я. Хотя успокоительное продолжало действовать, но вспоминать об этом было очень страшно.
— И мне, — сказал Джаспер.
Он взъерошил волосы на голове, пытаясь привести в порядок мысли, и теперь сидел такой грустный и потерянный, что у меня внутри просто все перевернулось. Он ведь просто меня пытался спасти. И не смог. Пора было покончить с этим.
— Командор Шеман, — позвала я, пытаясь говорить громко, и все равно голос прозвучал тихо, как у мышонка. Но он услышал. Прервал разговор и подошел.
— Как ты, юнга? — спросил он, наклонившись. Эх, я бы могла смотреть в эти синие глаза вечность, но…
— Сейчас самое время, — сказала я.
— Самое время для чего?
— Вы хотели активировать урановое топливо. Наверное, уже пора.
По выражению лица командора я поняла, что, кажется, говорю что-то не то. Он устало потер лоб и, оглянувшись, словно в поисках поддержки, сказал:
— Мне жаль, что ты это слышала. Информация было не для твоих ушей.
— То есть?
— Я не собирался никого взрывать. Я осознаю, конечно, что иногда веду себя как сумасшедший, но ведь ты же не считаешь меня маньяком?
— То есть, — спросили мы уже теперь одновременно с Джаспером, ничего не понимая.
— Лишить жизни своих людей? Людей, которые доверились мне. Я командир ваш, но не Господь Бог, чтобы принимать такие решения. Хотя, каюсь, сначала у меня были такие мысли. Уничтожить корабль, чтобы спасти человечество, но я почти сразу понял, что не смогу. Убить нескольких реальных людей, чтобы спасти многих мне незнакомых. Может, и правильно, и разумно. Но кто вправе решать, кто достоин жить, а кто нет. Каждый человек — вселенная.
— Тогда каков же был план?!
— Одно и то же я говорил всем людям на «Экспрессии». Всем, кто пришел ко мне вчера, я говорил одно и то же. Также были распространены слухи среди команды с дезинформацией о том, что сегодня прогремит взрыв и никто не спасется.
— Но зачем?
— Единственной моей целью было заставить его выйти со мной на разговор. Я надеялся, что он выдаст себя. Возможно, взрыв ему не опасен, но возможно, что да. Думаю, даже он не может знать этого наверняка. И тогда его миссия будет провалена.
— И что бы вы ему сказали? — спросил Джаспер тихо.
— Я бы сказал: уходи. Уходи и никого не трогай. Дай улететь моей команде.
— Но… Я не понимаю… То есть все это было частью плана? Получается, что и меня с Джаспером подозревали?
Шеман вздохнул.
— Если честно, то нет. Зверь должен выглядеть как стопроцентный человек со старой Земли. Долго объяснять, почему. То есть фиолетовых глаз уроженца Дориана у него быть не может.
— А я? Я стопроцентный человек!
Командор замялся, оглянулся на офицеров, но они уже от нас отвернулись, продолжая разгоряченно что-то обсуждать.
— А у тебя, Мурка, на лбу все написано, — сказал он тихо, наклоняясь ко мне. — Тебя я вообще не хотел пугать. А Джаспер? Так дезинформация предназначалась для всех членов команды.