– По нашему обычаю, нужно соорудить погребальный помост.
– Это невозможно, их слишком много, – возразил Вэнс, – лучше их похоронить.
– Да, – уступил Блейд, – кроме моей матери. Я построю помост и приготовлю ее тело. Я буду оплакивать ее, как оплакивают умерших все сиу.
Даже Шэннон приняла участие в погребении умерших, жестоко страдая от приступов тошноты, но стараясь не показывать это Блейду.
Блейд соорудил помост для Поющей Радуги на живописном берегу Платта. С нежностью и любовью он завернул тело матери в одеяло и поместил высоко над землей. А потом долго стоял внизу, безмолвно прощаясь.
– Вам лучше уехать отсюда, – сказал Блейд, – больше вы ничего не сможете сделать.
Он говорил так, будто никогда прежде их не видел. Глаза были холодны и пусты.
– Я не хочу оставлять тебя одного, Блейд. Поедем с нами, – с мольбой в голосе попросила Шэннон.
– Шэннон права, Блейд, возвращайся в форт, – поддержал ее Вэнс.
– Если я сейчас вернусь туда, то, возможно, убью Гудмена. Я останусь и попробую разыскать дедушку. Если он еще жив, я буду ему нужен. Дайте мне как следует оплакать свою мать, а потом я найду Бешеного Волка и прикончу его.
– Неужели я не найду таких слов, чтобы заставить тебя передумать? – спросила Шэннон. Она не могла допустить, чтобы все закончилось именно так.
– Я подожду тебя около лошадей, Шэннон, – сказал Вэнс, давая им возможность поговорить наедине.
Блейд посмотрел ему вслед и повернулся к Шэннон:
– Ты ничего не сможешь сделать.
– Даже если я скажу, что люблю тебя? Глаза Блейда потеплели, но выражение лица не изменилось.
– В моем сердце – пустота.
– Позволь мне помочь тебе.
– Возможно, когда-нибудь потом. Сейчас мне многое нужно сделать. Я должен найти тех, кто выжил. Я нужен им больше, чем тебе.
– Я... я думала, что ты любишь меня.
Блейд посмотрел на нее:
– В моем сердце нет места для любви. Может быть, когда-нибудь я смогу полюбить. Найди кого-нибудь, Шэннон, кого-нибудь, кто сможет дать тебе все, что ты заслуживаешь.
– Мне это не нужно, – упрямо возразила Шэннон, – обещай, что дашь мне знать, если найдешь своего дедушку. Я не уйду, пока не пообещаешь. Пожалуйста, Блейд, мне не безразлично, что с тобой будет.
– Постараюсь, но не обещаю.
Шэннон отвернулась. Ее лицо исказилось от душевной муки. Она с ужасом поняла, что не может достучаться до сердца Блейда. С трудом переставляя ноги, она медленно побрела прочь.
Блейд вдруг понял, что, возможно, больше никогда не увидит ее, никогда не прикоснется к ней, не познает ее любви. Он не мог позволить ей уйти без прощального поцелуя. Превозмогая безутешную скорбь, он бросился вслед за Шэннон и порывисто обнял.
– Дай мне еще раз поцеловать тебя, Шэннон, – простонал он, на мгновение становясь тем Блейдом, которого она знала и любила. – Я не могу позволить тебе уйти просто так.
Он прильнул к губам девушки, но поцелуй горчил болью расставания. Блейд открыл глаза, и жестокая действительность привела его в чувство. Когда Шэннон подняла голову, то встретила холодный, отсутствующий взгляд.
– До свидания, Огненная Птичка.
Всхлипнув, Шэннон резко повернулась и, не оглядываясь, побежала к лошадям. Слезы застилали ей глаза, казалось, все кончено. Но сердце говорило ей, что они опять встретятся, что их жизни переплелись безвозвратно. Их могут разделять тысячи миль, но души их всегда будут вместе.
– Не пропадай, Блейд, – крикнул ему Вэнс, – если тебе понадобится помощь, ты знаешь, где меня найти.
Блейд ничего не сказал и даже не повернулся, чтобы посмотреть им вслед.
За последние несколько недель Келли совершенно оправилась и переехала жить к Шэннон. Хотя дом был небольшим, для двух женщин и ребенка места хватало. Тодд Уилсон тоже выздоровел и нашел работу в форте. Он еще не отказался от мечты поселиться в Орегоне и надеялся заработать денег, чтобы присоединиться к обозу, который будет проходить через форт Ларами следующим летом.
Келли настояла на том, что будет готовить и убирать в доме, пока Шэннон ведет занятия в школе. Шэннон не спрашивала о ее планах на будущее, но однажды вечером Келли призналась:
– Я много думала, Шэннон, о своем будущем. Я хочу вернуться в Огайо. Без Хови я не смогу жить в Орегоне. Я знаю, что мои родители примут меня и Джонни, ведь кроме нас у них никого нет.
– Ты это твердо решила, Келли? Ты можешь жить со мной, сколько пожелаешь. До лета я никуда не уеду.
– Я хочу уехать сейчас, Шэннон. Я ненавижу это место. Здесь все напоминает о... о нападении индейцев, о смерти Хови... обо всем. Но у меня нет денег и даже одежда с чужого плеча. Здешние люди были добры ко мне, но смотрят так, будто я прокаженная. Иногда я думаю, что лучше бы я умерла.