Кортни улыбнулась в ответ:
— Я была единственным ребенком в семье и много времени проводила в одиночестве. Я люблю тишину и молчание.
В дверь позвонили, и Кортни поднялась:
— Пойду посмотрю, кто там.
На крыльце она с удивлением увидела участников экскурсионной группы. Они хотели повидать хозяина. Кортни попросила их подождать и вернулась в спальню.
— Это пришли мои любители птиц, они интересуются, все ли у вас в порядке.
— Впустите их, — разрешил Джерет.
— Они очень приятные люди.
— Я тоже.
— Забавный вы все-таки человек, мистер Кэлхоун.
Кортни вернулась, приведя с собой трех натуралистов, и представила их хозяину дома:
— Мистер Кэлхоун, рада познакомить вас с Генри Твиллингом, миссис Джоунз и мисс Барнхил.
— Отодвиньте книги и присаживайтесь, господа. Очень любезно с вашей стороны заглянуть ко мне. Мы как раз пьем пиво, хотите присоединиться?
Все трое отказались.
— Как вы себя чувствуете, мистер Кэлхоун? — вежливо спросила мисс Барнхил.
— Прекрасно. Малыш во всем помогает мне. Правда?
Три головы одновременно повернулись к Кортни, и она покраснела.
— Можем ли мы что-нибудь для вас сделать?
— Да нет, спасибо. Хорошо, что вы заскочили на минутку. Знаете, я даже благодарен этому ранению. — Он посмотрел на Кортни, и девушка поняла, что за слова сейчас прозвучат. Джерет не заставил себя ждать: — Если бы Малыш не выстрелила в меня, мы не смогли бы познакомиться. По крайней мере, так быстро и так близко.
Кортни возмущал яркий румянец, так некстати выдававший ее. Возмущал так же, как и сам Джерет Кэлхоун, который тихо смеялся.
— О да, — быстро вмешалась она, — мы очень приятно побеседовали о наших детях. Оказывается, сыну мистера Кэлхоуна столько же лет, сколько моему Райану.
Кортни щебетала, Джерет ухмылялся, а трое гостей глазели на них.
— Да, пожалуй, сегодня особенный день, — продолжал дразнить ее Джерет, — Малыш хлопочет и суетится вокруг меня, как курица возле единственного цыпленка. Вы, господа, любите маленьких птичек?
— О да, — сказал Генри Твиллинг, оживляясь, когда разговор коснулся знакомой темы, — у нас зимуют златоглавые корольки и голубые птицы[3], они в заповеднике круглый год, а вот дикие канарейки только летом. В марте прошлого года была замечена острокрылая ласточка, и мы надеемся, что этой весной она прилетит снова.
— Да ладно, рассказывайте. Я ни разу в жизни не видел голубых птиц, но зато этой зимой у меня живет длинноухая сова, а в оттепель я встретил у пруда мухоловку с хвостом, похожим на ножницы, — сообщил Джерет, с подчеркнутой медлительностью растягивая слова, что выдавало в нем южанина.
— О Господи! Второй раз я слышу, что кто-то заметил в наших краях мухоловку с подобным хвостом! — восторженно воскликнул Генри. Кортни бросила на Кэлхоуна изумленный взгляд. И когда только он успел научиться распознавать птиц? Он казался ей человеком, страшно далеким от того, чтобы разбираться в птицах, за исключением, может быть, лишь тех, на которых охотятся. А между тем он совершенно свободно рассуждал на тему, самодовольно поглядывая на Кортни.
— Хотите — верьте, хотите — нет, но недавно я заприметил в роще домашнего зяблика, — продолжал Джерет.
— Домашнего зяблика! — воскликнула Кортни. — В этом регионе они не водятся.
— А я видел одного около пруда на опушке. Я не мог ошибиться. Впрочем, мне удалось сделать снимок.
— Неужели?
— Правда-правда, я отыщу его для вас. О Боже! Она рассуждает с ним о птицах!
Кортни умолкла, и Джерет ободряюще улыбнулся ей. Поразительно! Оказывается, у них есть общий интерес! «Ах, это просто здорово!» — обрадовалась она.
Генри Твиллинг вмешался вновь:
— Это очень интересно, Кортни, ведь Джефф Ридон тоже видел в заповеднике домашнего зяблика.
— Я не знала этого, — рассеянно ответила девушка. Мысли ее витали далеко в облаках. «Какой все-таки Джерет Кэлхоун сложный и неоднозначный человек! Но почему у него такой дурной нрав?» — удивлялась она. Он знает о птицах больше, чем любой сидящий здесь в этой комнате натуралист, он такой восприимчивый, тонко чувствующий, увлекающийся… и такой досадный. Рассеянно она выглянула в окно и похолодела — на форточке сидел Эбенезер. Кортни, затаив дыхание, следила за Джеретом, который продолжал вести светскую беседу. Она оценила взглядом расстояние от постели до стены, где висело ружье. Сейчас ее даже радовало то, что он ранен и не может бегать. Заметив любопытный взгляд мисс Барнхил, Кортни медленно приложила палец к губам, подавая ей знак молчать. Она встала и, не сводя пристального взгляда с Джерета Кэлхоуна, подошла к окну.