— Хорошо, что он не попросил умыть его и причесать, — сказала Кортни.
Джерет улыбнулся и пожал плечами.
— Привычки и традиции долго не умирают.
— Сколько ему лет?
— Кент — самый младший, ему двадцать пять.
— А о другом брате вы тоже столько заботитесь?
— О Лонни? Куда меньше.
— А о вас кто заботится?
— Я, я и еще раз я. Я — старший из трех братьев. Наша мать умерла, когда родился Кент, отец же считал нас виноватыми во всех своих несчастьях. И если вы полагаете, что я груб, то жаль, вам не удастся познакомиться с ним. Вот уж у кого был крутой нрав. Благодаря этому он долго не задерживался ни на одной работе, — тон Джерета, такой же ровный и бесстрастный, как и у Кента, когда тот рассказывал об отце, заставил Кортни содрогнуться. — Отец умер.
— Я сожалею.
Джерет пожал плечами:
— Кент обручен, Лонни женат, и у него трое мальчишек. — Он рассмеялся. — Вы говорили о драках. Так мальчишки Лонни — просто оголенные провода. Они живут в Нешвилле.
— А чем занимаются ваши братья?
— Кент — строитель, а Лонни — стоматолог. Это у него я вставлял себе зубы, — в широкой улыбке Джерет продемонстрировал превосходные зубы. Трудно было поверить, что это — работа дантиста. — Я веду их финансовые дела. Однако Гая мне хочется вырастить более самостоятельным, чем мои братья.
— Так вот почему вы держите его в черном теле! — Взгляд Кортни упал на часы. — Уже поздно. Я должна идти.
— Сегодня я не могу заниматься своими лошадками, поэтому день кажется таким длинным. Не уезжайте.
— Я ведь приходила, чтобы поговорить о наших детях, и нам это прекрасно удалось. Через час у меня экскурсия по заповеднику с группой школьников.
— Тогда присядь ко мне на колени и поцелуй на прощание.
— Проклятье!.. — Кортни внезапно замолчала, сама шокированная едва не сорвавшейся с ее губ фразой.
— Что с вами случилось? — удивился Джерет.
— Долгое общение с вами не пошло мне на пользу. — Кортни встала.
— Заберите из холодильника салат, вы забыли про него.
Кортни открыла холодильник и, достав коробку, с силой захлопнула дверцу. Повернувшись, она буквально упала в объятия Джерета — так близко он подошел.
— Вы уйдете, и мы потеряем такой чудесный день, — проговорил он, ласково положив ей руку на плечо.
— Уйдите с дороги! Терпеть не могу отталкивать хромающих мужчин.
Тепло от его руки волнами прокатывалось по телу Кортни.
— Я тоже уже не могу терпеть… — понизив голос, Джерет кончиками пальцев гладил ее шею. Каждое прикосновение обжигало, и у Кортни закружилась голова.
— Мистер Кэлхоун, позвольте мне пройти!
— Звучит неубедительно, Малыш. Вам не хватает ветра, чтобы поднять паруса.
— Иногда мне кажется, — медленно заговорила Кортни, — что все ваши беды происходят оттого, что вы очень легкомысленно и поверхностно относитесь к чувствам. То же сказал о вас и Кент.
Пальцами Джерет легонько сжал ее ухо и пощекотал за ним, словно пронзив Кортни тысячами острых иголок.
— А мне иногда кажется поверхностным ваша чопорность. Скажите: «Джерет», — хрипло произнес он, — я хочу услышать, как ты говоришь мне это.
— Ах, каким вы умеете быть надоедливым и досадным, — еле слышно пробормотала Кортни. — Неужели мне придется с вами бороться?
Он улыбнулся, затем стал серьезным:
— Нет, со мной не надо бороться. Мне очень хочется узнать, как у тебя получится назвать меня «Джерет».
Не отрываясь, Кортни смотрела ему в глаза, сердце в ее груди трепетало.
— Джерет, — прошептала она, — ну вот, я выполнила вашу просьбу, теперь очередь за вами — уйдите с дороги.
Джерет отступил, пропуская ее, и Кортни вылетела из дома. Она совершенно запуталась в противоречивых мыслях о Джерете Кэлхоуне, о его трогательном внимании и грубости, насмешливом подшучивании и сексуальных поцелуях. Вспомнила о Кенте, удивляясь его странному поведению: он не предложил раненому брату помощь и не остался ухаживать за ним, наоборот, заставил его, больного, чинить свою машину. «Он был буфером между отцом и младшими братьями»… Возможно, у Джерета были особые причины для такого поведения. Судя по всему, их детство было нелегким, если, едва речь заходила об отце, их лица каменели.
Кортни не сумела отвлечься и во время экскурсии. Она вела школьников по извилистой тропинке, показывая гнезда различных птиц, ждала появления дроздов, чтобы дети смогли рассмотреть их вблизи, но мысли о Джерете Кэлхоуне беспорядочно бродили у нее в голове.
В половине пятого Райан, как обычно, вернулся из школы. Ничто не напоминало о вчерашнем происшествии и Гае Кэлхоуне. Вечером Кортни села писать доклад для курсов любителей птиц, рядом Райан разложил свои учебники на кухонном столе. Не подготовив и двух страниц, Кортни услышала шум приближающегося автомобиля, выглянула в окно и увидела обоих Кэлхоунов, отца и сына. Лицо Гая сердито пылало.