— Наконец-то мы добрались.
— Да, приехали, — ответил хозяин, не сводя с нее глаз. Кортни спрыгнула на землю. Со стонами и ругательствами Джерет Кэлхоун также медленно сполз с лошади. Лицо его побледнело, глаза ввалились. Жалость к раненому переполнила Кортни. Она взяла у него поводья, и на секунду их пальцы соприкоснулись.
— Давайте войдем в дом и перебинтуем рану, — предложил Кэлхоун.
— Но ведь нужно срочно отвезти вас в больницу, нельзя терять время.
— Вы хотите, чтобы я истек кровью и умер, прежде чем попаду туда?
Его голубые глаза, ставшие вновь холодными, прямо смотрели на девушку.
— Конечно, нет. Но я понятия не имею о том, как забинтовать рану.
— Что ж, попробуете.
Он повернулся к ней спиной и направился к дому. Выплевывая потоки ругательств, Кэлхоун неловко ставил раненую ногу, пытаясь основную тяжесть перенести на пятку, однако было заметно, что это ему плохо удается — больная нога подгибалась, он мог упасть в любую минуту. Кортни поспешила на помощь, обхватила раненого за плечи, принимая на себя его тяжесть. Колени ее дрожали от напряжения, но она храбро спросила:
— Вы готовы? Тогда пошли.
Однако едва они тронулись, как от боли он заскрипел зубами, и Кортни заметила, как потускнели его глаза.
— Можем ли мы сделать что-нибудь другое? — спросила она.
— Ладно. Дайте я сяду. Отведите лошадь в загон, мне не следовало слезать с нее здесь. Подгоните поближе грузовик, и я попытаюсь забраться в него.
Кортни оглянулась: огороженный частоколом двор перед домом зарос соснами и дубами, отбрасывающими густую тень.
— Но здесь нет дороги, как же я подгоню грузовик?
— Поезжайте через загон, Малыш, — медленно проговорил Джерет, словно разговаривал с трехлетним ребенком. Он махнул рукой: — Остановитесь здесь, как можно ближе ко мне. И, пожалуйста, постарайтесь меня не задавить.
Кортни послушно отвела лошадь, забралась в грузовик и, сжав зубы, поехала через лужайку прямо по траве.
— Примите мои поздравления, — похвалил ее Кэлхоун, — вам удалось не наехать на меня. А теперь, Малыш, помогите мне подняться.
Ничего не ответив, с мрачным выражением на лице Кортни обхватила его обеими руками, остро почувствовав упругое, мускулистое тело.
— Знаете, Малыш, в колледже я частенько попадал в неприятные истории из-за чужой невнимательности, — сообщил Кэлхоун. — Хорошо, что мы не встретились тогда.
— Я ведь уже говорила вам, что очень сожалею о том, что произошло. Я только попыталась спасти Эбенезера.
— Я подам в суд на вашего Эбенезера, — ухмыльнулся он, заставив Кортни в очередной раз покраснеть. Лицо его было настолько близко, что она видела длинные темные ресницы, слегка загибающиеся кверху. А еще у мистера Кэлхоуна были ласковые глаза, едва его взгляд переставал быть ледяным.
Девушка помогла раненому взобраться в кабину грузовика, и они тронулись. Усыпанная гравием дорога вела к шоссе.
— Кто ваш врач, мистер Кэлхоун?
— Зовите меня Джерет, Малыш. Мы ведь с вами уже достаточно близко знакомы. В этом нет ничего удивительного — между стрелявшим и подстреленным должны устанавливаться особые отношения.
— Прошу Вас, перестаньте издеваться. Я не стреляла в вас. Случайно я стала причиной вашего ранения, однако, если бы вы были осторожны с ружьем, то ничего подобного не произошло бы. Вот вам еще один пример того, как опасны ружья. И не нужны.
— Ох, Малыш, да вы, оказывается, одна из тех.
— Кого же вы называете «те»? Что подразумевается под этим словом?
В это время грузовик сворачивал, выезжая на шоссе. Кортни не удалось справиться, и машина зацепила столб. Ее спутник глубоко вздохнул и крепко сжал челюсти.
— Простите, я не заметила этот столб.
— Смотрите-ка лучше на дорогу. И, пожалуйста, поезжайте побыстрее. Черт, жаль, что я сам не могу вести машину.
— Ну-ну, и чтобы вы умерли за рулем? Нет уж, спасибо.
— Но при такой скорости мы доберемся до места лишь завтра или послезавтра.
Кортни нажала на акселератор, но отметила:
— Ездить с такой бешеной скоростью так же опасно, как и разгуливать с ружьем.
— Господь с вами, Малыш. Дайте-ка я поведу сам. У меня нет никакого желания умереть от потери крови только потому, что вы, видите ли, не желаете превысить скорость. Ах, пятьдесят пять миль в час — это ваш предел.
— Тьфу ты! — вырвалось у Кортни.
— Тьфу, что?
Внутри у девушки все кипело: он, определенно, насмехается над ней. Она явно видела ухмылку на его лице, и негодование переполнило ее.