Гюнтер готовил сам. В Германии это оказалось несложно. Не надо прокручивать на котлеты плохое мясо. Хороший кусок на сковородку. Пять минут. Вот тебе и ужин. Ну и, конечно, салат. Витамины так же важны, как белки.
Гюнтер стоял над сковородой, размышляя о том, что жена ему попалась нестандартная: ленивая и транжира. Хуже не придумаешь. Но наступали минуты, когда он был готов ей все простить. И прощал.
По-человечески Надька совершенно не подходила Гюнтеру, с точностью до наоборот. Но физически – это была его женщина. А поскольку Гюнтеру было всего двадцать шесть лет, то физическое доминировало надо всем остальным.
Время шло. Надька постепенно обрастала людьми.
В магазине «С унд А» – Надька называла этот магазин «Советская Армия», по начальным буквам – познакомилась с продавщицей Гретой. Грета – немка из Казахстана. Она переселилась на историческую родину с матерью, мужем и двумя детьми.
Знакомство с продавщицей не давало в Германии никаких привилегий. Там ничего не держали под прилавком. Надька и Грета общались совершенно бескорыстно. Это была возможность поговорить по-русски. Отдохнуть душой.
Грета пригласила Надьку на свой день рождения.
За столом сидели переселенцы из Казахстана, ели русскую еду и орали русские песни. Триста лет назад Екатерина Вторая вывезла немцев в Россию, и триста лет они варились в русской культуре. От немецкого остались только имена.
Муж Греты медленно напивался и хмуро смотрел в стол. Он жалел, что уехал. В Казахстане он был инструктором райисполкома, уважаемое лицо. А здесь – разнорабочий на бетонном заводе, таскает арматуру. Постоянно согнувшись, с тяжестью в руках. Платят хорошо, но позвоночник скоро полетит. Начнутся позвоночные грыжи. Такова плата за эмиграцию.
Мать Греты была счастлива, что приехала. Ее лечат хорошие немецкие врачи, поставили правильный диагноз, назначили лекарства.
В Казахстане она бы померла на десять лет раньше. А в Германии продлила свою жизнь и здоровье. Ради этого стоило ехать. Что может быть важнее жизни как таковой?..
Грета сидела с мечтательным лицом. Она хотела заделаться гешефт-фрау и несколько раз произносила нараспев: «Гешефт-фрау…» (Гешефт – значит выгода, нажива). Чувствовалось, что ее гипнотизировало это словосочетание.
Надька усмехалась про себя: что такое гешефт-фрау рядом с возможностями Онассиса.
У Аристотеля Онассиса тем временем произошло большое несчастье. Его молодой сын разбился на маленьком собственном самолете. Не было бы у папаши денег, не купил бы сыну столь дорогую игрушку. Бедный, бедный Онассис…
Следующее знакомство было интеллектуальным: Клаус и Таня. Немцы-слависты. Специализировались на славянской литературе.
В Мюнстере находился старинный университет – внушительное здание из красного кирпича. В нем когда-то учился Ломоносов, бывал Пастернак, о чем сообщалось на бронзовой доске.
Надька зашла в университет в порядке экскурсии. А почему нет? Не все же бегать по магазинам. Там и познакомились.
Надька подошла, представилась. Проявила инициативу.
– Я Надя Варламова, – сказала она. – А вы кто?
– Вы русская? – удивилась Таня. – Это очень хорошо. Носитель языка.
Таня была толстая, миловидная, смешливая. Она охотно встречалась с Надькой, тренировала свой русский. У Надьки были свои резоны. Она хотела через Таню и Клауса проникнуть в немецкую среду. Это тебе не казахстанские переселенцы.
Клаус и Таня знакомили Надьку со своими друзьями, но это были такие же слависты. Онассисов среди них не было. И даже просто богатых людей.
Мюнстер – город студентов и слепых. Слепые съезжались сюда со всей Германии, здесь располагалась специальная школа. Они переходили дорогу, подняв палки. Для них было все предусмотрено, чтобы им было удобно.
Надьке иногда казалось, что слепые бредут на ощупь, расставив руки, и сейчас захватят ее в свои объятия и она тоже пойдет, щупая пальцами воздух.