— Бабушка, — спросил Петя, подбегая к редиске, какую дёрнуть?
— Какую хочешь. Какая на тебя глядит. Все поспели. Прямо подряд и тащи. Завтра мы на пустые места новых семян подсеем. Будет у нас ещё урожай редиса.
Петя дёрнул редиску за вырезные шершавые листья. Ух ты какая! Розовая, крупная, с хвостиком.
Как Петя нашёл Галинку и Вовку
Однажды после обеда Петя побежал в сад.
— Вовка! — крикнул он и несколько раз стукнул кулаком по соседскому забору. — Выходи гулять!
Но Вовка не отозвался.
Петя глянул в щёлочку. Нет никого на соседском дворе. Только гуси, да утки, да куры, да петух с рыжим хвостом расхаживают.
Раз Вовки нет, нужно покричать Галинку.
А в Галинкин забор Петя постучал тихонько, чуть-чуть — не кулаком, а ладошкой. Галинкин дедушка не любил громкого стука.
— Галинка, выходи гулять!
Но и Галинка не отозвалась. Куда же они девались?
Ну что ему теперь делать одному? Скучно. Очень скучно одному. Не пойти ли поглядеть на синичкино гнёздышко?
Чтобы не спугнуть птичку, Петя полез к знакомой яблоньке в обход, через кусты бузины, которая росла около забора. Высокая зелёная крапива больно хлестнула его по ногам. Сразу обожгло. Будто после комариных укусов, вскочили белые волдыри. Всегда она такая кусачая и злая, эта крапива! И чем она так больно жалится?
— Тише, тише, тссс!.. — зашипели в два голоса Галинка и Вовка.
Оказывается, они сидели в бузине, спрятавшись в листьях.
— Что ж вы не откликались? — обиделся Петя. — Я звал, звал…
— Тссс!.. — зашептала Галинка.
— В гнёздышке птенцы, — шепнул Вовка.
— Птенцы?
Петя сразу присел на траву около ребят и тоже высунул нос из бузины.
Птенцы… Вот интересно! Никогда ещё Петя не видел живых птенцов. На картинке видел, а настоящих, живых птенцов — никогда.
Как они глядели на птенцов
Пете гнездо было хорошо видно. Но птенцов он разглядеть не мог. Зато ясно слышал их тонкий, цыплячий писк.
— Чего это они… — спросил он у Вовки.
— Есть просят…
— Тише, летит! — шепнула Галинка и схватила Петю за руку.
Маленькая пичужка опустилась на край гнезда. В клюве она держала муху. Это Петя отлично видел. Склонив головку к птенцам, она кому-то из них сунула муху в раскрытый клюв.
— Сейчас накормит и опять улетит, — шопотом проговорила Галинка.
Наконец-то Петя смог как следует разглядеть птичку! Ничуть она не была синенькая, а самая обыкновенная, серовато-бурая. Только головка у неё была зелёная да шейка белая. Птичка попрыгала на ветке, что-то чирикнула своим птенцам и снова улетела.
— Вот так всё время, — вздохнув, сказала Галинка. — Кормит да кормит, а накормить никак не может. Всё орут — есть просят. Обжоры!
— Какая же она птица-синица? — огорчился Петя. — Разве она синяя?
— Ну и что ж! — тряхнула головой Галинка. — Ну и пусть не синяя, а всё равно хорошая! Какие у неё глазки, видел? Как бусинки блестят!
— А птица-синица где? Ты говорила, что это птица-синица…
— Это ты говорил, что птица-синица.
— Нет, ты говорила!
— Вы оба говорили! — сказал Вовка. — А я говорил, что воробей. И никто не угадал.
— Значит, птица-синица живёт в другом месте? — не унимался Петя.
— Значит, в другом, — сказала Галинка.
— Пусть Петя поглядит на птенцов, — сказал Вовка. — Он ещё не видел.
Все трое выползли из кустов и подошли к гнезду. В нём, тесно прижавшись друг к другу, сидели птенцы.
Было шесть яичек — стало шесть птенцов. Все вылупились.
Вся шестёрка широко и жадно разевала жёлтые клювики и вразнобой пищала. Они ещё не оперились и были покрыты лишь прозрачным серым пушком.
«Попробуй накорми такую ораву! — думал Петя, разглядывая птенцов. — Разве одной управиться? Каждому по комарику, и то нужно шесть комаров словить!»
— Летит, летит! — вдруг крикнул Вовка. — Опять летит! Скорей, скорей в кусты!
Толкаясь, все трое нырнули в бузину.
Но вот удивительное дело! Теперь на край гнезда уселась птичка, ничуть не похожая на первую. У той была только головка зелёненькая и сама она была сероватая, а эта была вся пёстрая. Головка у неё была темноголубая, спинка красноватая, хвостик жёлто-зелёный с белой каймой.