Они сидели и молчали, глядя друг на друга, как бы узнавая после долгих лет.
– Таня… Татьяна… Это… вы? – первым произнес он.
– Антон?!
– Да, это я. Значит все – таки узнали меня?
– Узнала. Здравствуйте!
– Привет! И я вас узнал. Правда, не сразу.
Антон исхудавший, покашливающий, по-доброму, весело улыбающийся, подсел к Тане.
Вулкан клокотал в ее душе. Она все еще никак не могла поверить, что это действительно тот самый Антон из ее далекой юности. Она растерялась, не зная, что сказать улыбающемуся изменившемуся Антону.
– Вы давно вернулись? – выдавила из себя.
– Да вот уж две недели, как здесь, – отвечал он, все также улыбаясь и глядя ей в лицо. – Бог ты мой, что делает с нами время!
– Я так изменилась?
– Вы стали еще краше, Таня, время вам пошло на пользу. Стали такой импозантной дамой, совсем взрослой. Я – то помнил вас совсем другой.
– Да?
– Вы знаете, я очень рад, что вас встретил. Вы напомнили мне что-то приятное, всколыхнули душу. Вспомнились былые годы… Эх, какими мы были тогда! ... Можно пожать вам руку?
Таня дала ему руку, все еще с некоторым изумлением глядя на него, открывая для себя его нового.
Он изменился. Лицо заострилось, щеки впали. Левую щеку от уровня глаз до рта просекал едва заметный рубец. Появились морщинки, седина… Одет просто – видимо жизнь его и сейчас хорошенько треплет.
– Антон, вы изменились. Откуда у вас этот шрам? – спросила Таня с болью в голосе.
– Оттуда Таня, оттуда. Если бы вы знали, что мне довелось пережить… Но это длинная, не очень приятная история, лучше не вспоминать. … Но, главное, вы, вы – то, как живете?
– Я живу…обыкновенно … Но, Антон… Вы уже две недели в городе и не зашли… Мой адрес ведь не изменился.
– Ах, Таня, как сказал один замечательный писатель: «Зачем же гнаться по следам того, что уже окончено». Я, конечно, помнил о вас и хотел зайти, но… не решился. Зачем мне вторгаться в вашу уже сложившуюся жизнь… Сейчас такое время – друзей забывают. У вас, вероятно, семья, муж, дети… Вон сколько лет прошло!
– Да никакого мужа, я одинока! – почти воскликнула Таня. – А время сейчас как раз такое, когда нужно держаться вместе, помогать друг другу…
– Неужели вы одна? Откуда такое монашество? Вы молоды, красивы…
– Не нашла человека, способного подарить мне свое сердце… Ну, в общем, это тоже длинная и не совсем приятная история. Хотя, конечно, мои трудности ни в какое сравнение не идут с вашими… Я вижу, вы измучены…
Она все еще держала его руку в своей руке и только сейчас об этом вспомнила, ощутив мозолистую, изрезанную ладонь, и смутившись, убрала руку. А он внезапно закашлялся, отвернулся к окну, распахнул свой мокрый плащ, под которым был потертый костюм, вынул платочек, вытер влажное лицо и рот.
– Простите…
– Вы себя неважно чувствуете?
– Да вот, приболел, немного…
– Да что вы…. Как жаль!
– Да ну ее, эту болезнь!
– А чем вы сейчас заняты? Работаете? Пишите?
– Да, конечно пишу, Таня, но мало, медленно… Душа какая-то опустошенная, голова пустая… Идей нет, образов нет, красоты нет! Веры нет, Таня, веры в жизнь и счастье! Все, во что верил – истоптано, изгажено. Впрочем, что это я разжалобился да расклеился… Не хочется выливать на вас все горести сразу.
Он вновь широко улыбнулся:
– Давайте лучше вспомним старые добрые времена.
– Антон, вы сейчас повторили то, что и у меня на душе.
– Значит и вас успела потрепать жизнь?
– Увы.
– Но вы так молоды и красивы. А вот я… что-то начал сдавать позиции.
– Но и вам до старости тоже далеко. Надо держаться. Как вам живется сейчас, тяжело?
– Подрабатываю, где придется… Сегодня на овощной базе был, ящики сбивал, таскал… Но разве это работа?
– А живете по-прежнему там же?
– Какое там! Квартиру давно отобрали. Неделю жил у приятеля, но вижу, что мешаю там, у него семья, самим негде жить. Он предложил переселиться в подвальчик, там у него мастерская. Но, холодно там, простудился вот… Начал искать и нашел себе квартиру. Снял у одной пожилой женщины флигелёк, совсем маленький. Там вот и живу! … А вы, значит, не замужем? Не нашли достойного спутника жизни?
– Не нашла – вздохнула Таня. – Признаюсь, была замужем, разведена… Ой, давайте выйдем у какого-то кафе, попьем чего – нибудь горячего.
– Это идея! – живо согласился он.
***
Они грелись в кафетерии, то молча улыбались друг другу, подмигивая, то взглядами задумчиво блуждали по сторонам. Пахло жареным кофе и вкуснейшими кремовыми пирожными. Ел он аккуратно, вытирая усы платочком. Ей было интересно смотреть, как бережно он ест, словно в кино. Иногда он отворачивался и кашлял.
– Вы не ходили в больницу?
– Нет. Впрочем, был один раз, когда температура поднялась. А что толку! Эти эскулапы заподозрили что-то неладное, агитировали сдавать анализы. А я, если честно, недолюбливаю больницы, особенно нынешние. Да и денег на лечение нет.
– Бог ты мой, в какое время мы живем! Всем так тяжело. В стране такое творится!
– Вы работаете?
– Учителем.
– Закончили университет?
– Да. Филологический факультет.
– Поздравляю. Это очень, очень хорошо, Таня, вы молодец!
– Хорошо – то хорошо, а с зарплатой туговато. Быть может придется подыскивать что-нибудь другое…
– Таня, где бы вы в будущем не работали, тот запас знаний, культуры, полученный вами в университете, пригодится на всю жизнь. Главное – пополнять его, не запускать, не погружаться в эту серую бездну жизни… А вот я, похоже, в нее рискую погрузиться.
– Почему, Антон? Как – же это? Ведь я всегда знала вас таким умным, энергичным и сильным!
– Да, возможно когда-то я и был таким… Но потом сама жизнь подорвала это во мне. Признаюсь, Таня, были даже приступы отчаяния, желание покончить счеты с жизнью… Да вовремя спохватился, вырвался из этой пропасти. (Он тяжело вздохнул). Все это глупости! Жизнь есть борьба. В лучший мир я всегда успею прийти, я еще в этом грешном мире ничего не сделал.
– Ой, Антон, все вы точно говорите…. И у меня тоже было море подобных мыслей, да Бог избавил…
– Таня, я чувствую, что и у вас какая-то горечь…У вас что-то сломалось в личной жизни?
– Да, все сложно… Сразу так и не расскажешь.
– Я понимаю.
– Просто встретила одного человека, поверила ему. А он обманул меня, жестоко посмеялся надо мною.
– Вот как…
– Да и не сложилось у нас, не лежала у меня к нему душа…. Вот и осталась я одна. Детей у нас не было. Живу вот так, по-старинке, маме помогаю. Только работа и спасает. Отец умер – еще одна травма… А на душе (она улыбнулась) сплошные потемки.… Вот так! Да, что мы все о грустном, о печальном!
– И правда, не стоит поддаваться грустному настроению. Это я никак не могу выбраться на твердую тропу. Все рискую сорваться в пропасть, цепляюсь за скалу, да только пальцы скользят, сдирается кожа… Никак не выберусь. Мало сил осталось для сопротивления.
– А ведь нужно сопротивляться, Антон. Вы бледны, кашляете. Прежде всего, вам нужно восстановить здоровье, ведь впереди – длинная зима. Поэтому я прошу вас – лечитесь!
– Ой, Таня, да не беспокойтесь вы так обо мне. У вас сейчас своя жизнь, своих забот хватает.
– Антон, ну нельзя так. Неужели мы так вот расстанемся с вами, разойдемся в разные стороны и больше никогда не увидимся. Нас и так мало в этой жизни, нам нужно держаться друг за друга.
– Спасибо, Таня. Но я постараюсь сам решить свои проблемы – выкарабкаться или сгинуть… А то боюсь, что сам упаду в пропасть и вас за собой потяну.
Таня сказала горько:
– И оттолкнете протянутую руку помощи…
Антон улыбнулся, ласково взял ее руку и погладил: