Кот замялся, пощады просить стал:
– Ну что ты, Лотточка, как это ополоуметь, мы тебя осчастливить хотели. Скажи, мало ли девушек мечтают в спокойствии и полном довольствии жизнь прожить? Чего тебе не хватало – песни тебе пели, сказки рассказывали? Спала, как сурок, на пуховой перинке, ела вкусно, чувствовала себя абсолютно здоровой, да и была такой – ни токсикоза, ни болей никаких, детки растут, ты родишь их в срок без боли и особых затруднений. Что тебя не устраивает? Да большинство будущих мам за такое счастье на край света пошли бы, а ты гневаешься. Чего тебе надо-то? Страдать, рефлексировать, о себе, неправильной, думать, кого из принцев больше любишь, размышлять, как залетела с первого раза и почему, да что от тебя боги хотят??? Или тебе в лесу на земле ночевать нравится больше, чем в тереме? Что не так, Лотточка, девочка наша?
Тут я призадумалась, Кот, конечно, во многом прав, жирую я тут немеряно, не ценю «заботу», только вот «овощем» быть не хочу, время зря терять не хочу, жизнь свою прожить хочу, а не в полусне сказки чужие слушать. Сказала об этом в довольно грубой форме Коту и строго так приказала:
– Рассказывай, прохвост, почто меня одурманили?
Кот отодвинулся от меня на всякий случай подальше, чихнул и пропел:
– Да, благими намерениями дорога в ад устлана, – и повторился. – Никто тебе зла, Лотточка, не хотел, только одно добро, чтобы отдохнула ты, чтобы мыслями не маялась, чтобы спала хорошо, чтобы детки росли здоровыми, ведь остров Буян – место силы особой.
Тут я возмутилась и добавила:
– Да еще тетушкам было с кем играться и кого залюбливать, не правда, что ли?
Кот опять вздохнул, картинно так, и потянулся.
– И это тоже, – согласился он.
И тут его как будто подменили, речь его изменилась, сюсюкать перестал и четко так произнес:
– Одной из многих причин была необходимость проверить тебя на устойчивость к магии внушения. Если то, что тебе предстоит делать, правда, то ты должна уметь не попадать под чужое влияние, как бы хороши и красивы не были произнесенные слова, критически смотреть на ситуацию, трезво анализировать и принимать решения на основе своих взглядов, а не навязанных. Поверь, в другом мире это особенно важно.
А потом опять расслабился и, зевнув, продолжил:
– А с тобой и я, Баюн, и тетки твои намагичили, вот ты и жила эту неделю, «тихо жизни радуясь», а теперь вот опять нервная и дерганая – тебе это не полезно.
– Ты мне зубы-то не заговаривай, что мне полезно – сама решать буду. А такой, какая есть, всяко лучше, чем «овощ». И скажи мне правду: это что, я, как бабка моя, оказалась бы на долгие годы, а то и насовсем, безвольной куклой, кабы Вечерка не посоветовала к Алатырь-камню сходить?
– Да нет, – вздохнул Кот, – ты же сама вопрос нужный ей задала, потому, что чувствовала – не так что-то, да и Алатырь-камень заглянул в самую твою душу и посчитал тебя достаточно сильной, открыл источник воды живой и позволил тебе умыться и напиться, а после этого очнуться от наваждения. Он не просто так пупом земли именуется, мудрость в нем изначальная хранится. Да и сама ты не кукла безвольная, сложно тебя сломить – дух твой мятежный, неспокойный да авантюрный рано или поздно все равно выдернул бы тебя из сна «счастья».
Я опять насела на Кота.
– Ты мне можешь, усатый прохвост, обещать, что больше меня осчастливливать с родственницами не будете, или мне улететь каким-нибудь образом надобно от родни заботливой куда глаза глядят, хоть море переплывать?
– Убечь-то тебе вряд ли удастся, но раз тебя сам Алатырь-камень приветил да живой водицы дал, никто на тебя больше повлиять не сможет. Вот только не пожалела бы ты об этом. Одумайся.
Я его причитания прервала и спросила:
– Рассказывай, зачем мне так нужно было на Буян попасть и что узнать, чему научиться? Ну же не тяни, и так неделю проспала.
– Ну, во-первых, – опять протянул Кот, – ты про родство свое должна была узнать. Не безродная ты, как видишь. Каждый должен свой род знать, безродный человек, как дерево без корней, а у тебя корни мощные, за такими тетушками не пропадешь. Научить они тебя должны разным премудростям, а я – попробовать рассказать более-менее вразумительно о жизни на другой планете, куда Михел с Лилит отправились, ты туда тоже должна отбыть.
– А почему попробовать рассказать? Что там за планета такая страшная, что как все, кто про нее говорят, сразу вздыхают?
– В том то и дело, Лотта, что сложно там все и запутано. Много, очень много зла и жестокости на ней, жуткая планета.
– Так зачем туда ехать, что я там забыла?
– Зачем ехать – не ко мне вопрос, у Макошь спросишь, а я и тетушка Гамаюн немного тебе про эту планету порассказываем.