Мальчишка молча махнул на юг. Говорить он робел, но взгляд у него был совершенно щенячий.
– А я шёл с северо-востока… Значит, к западу надо идти, – продолжая размышлять вслух, Марвин закончил перевязку и вернул мальчишке его куртку. – На, держи, пока не окоченел. А плащ, если не возражаешь, я себе возьму.
Мальчишка не возражал, впрочем, Марвин спросил скорее из вежливости – всё равно отобрал бы. Наскоро завернувшись в плащ и не глядя больше на спасённого, он подобрал с земли вожделенную котомку. Внутри неё нашлась половина хлебной краюхи и почти нетронутый окорок, а ещё – Марвин мысленно вознёс хвалу Единому – полная фляга с вином. К ней он и приложился, осушив в один присест, а следующие несколько минут увлечённо уничтожал мясо, забыв обо всём на свете. Потом только спохватился и оставил немного про запас – мало ли, сколько им ещё плутать. А паренёк и хлебом перебьётся, ему постройнеть не мешает – хотя, глядишь, будь он постройнее, руки бы уже лишился…
– Эх, башковитый ты парень, а я вот запастись не додумался, – бросил Марвин, наспех сглатывая.
Мальчишка засопел, но ничего не ответил.
– Единый мне тебя послал! – горячо сказал Марвин, засовывая котомку за пазуху.
– И вас – мне, – робко проговорил мальчишка. Он всё так же сидел на снегу, прижимая руку к груди, но заметно повеселел. Марвин посмотрел на него сверху вниз.
– Это ты как же в капкан угодил, а?
– Да я это… споткнулся… И чувствую – вроде не коряга, а что, под снегом не видно, наклонился посмотреть, ну и…
– Понятно, – кивнул Марвин. И как только таких идиотов земля носит? Впрочем, надо отдать ей должное, долго она их и не носит как раз. И вот этого парня уже б не сносила, если бы Марвин рядом не оказался. – Ладно, пошли. Если повезёт, может, до темна на людей набредём.
Он двинулся вперёд; мальчишка, переваливаясь, будто медвежонок, двинулся за ним. Алое пятно, быстро расплывшееся по его повязке, кажется, в размерах не увеличивалось.
– А ты бы и сам мог из капкана выбраться, – сказал Марвин. – Кость-то не задело, рванулся бы посильнее – и на воле.
– Больно, – снова пожаловался пацан. – И боязно.
Марвин поморщился.
– Вот и подох бы тут как собака, раз боязно.
Мальчишка понуро замолчал. Марвин больше на него не оборачивался.
Поев и чуть отогревшись, он ощутил прилив сил – и крыл себя последними словами за то, что двое суток пёр вовсе не туда, куда следовало. Стоило ему забрать чуть западнее – и ещё вчера вышел бы к деревеньке, раскинувшейся в долине между лесом и холмами. Деревенька была небольшая, на дюжину дворов. Народ здесь оказался пугливый, и Марвин долго не мог найти никого, кто толком ответил бы ему, чья это земля и далеко ли королевские войска. Мальчишка всё это время таскался за ним – рана его явно оказалась не столь тяжела, как можно было подумать. «Эх, – вздохнул про себя Марвин, случайно уронив взгляд на его толстощёкую физиономию, – мне бы такое везение, не торчал бы я тут теперь».
В конце концов они добрались до единственного деревенского трактира. В Марвине с первого взгляда признали благородного мессера и окружили неуклюжей, но искренней заботой. Он наелся – теперь уже до отвала, – напился горячего вина и завалился спать, не особо думая о том, как и чем будет расплачиваться. Спасённый им мальчишка всё время крутился где-то поблизости – ближе к ночи, когда Марвин сомлел от усталости и выпитого вина, он, кажется, снимал с него сапоги. Марвин не возражал – сейчас стюард пришёлся ему весьма кстати. С этой мыслью он и уснул – и сон его был впервые столь крепким и спокойным с того дня, когда Лукас из Джейдри выехал против него на балендорском турнире…
Когда он открыл глаза, за окнами было бело – снег по-прежнему мёл. Увидев, что Марвин проснулся, мальчишка, клевавший носом в уголке, вскочил и заискивающе спросил, не угодно ли чего. Марвин взглянул на него с удивлением, сонно моргая.
– А ты почему тут?
– Так я, это… – смешался парнишка и умолк, потупив взгляд.
Марвин зевнул, вздохнул, потом сказал:
– Умыться принеси.
Мальчишку словно ветром сдуло. Похоже, на самочувствие он не жаловался. Марвин, впрочем, тоже.
Умывшись и размявшись, он вышел в обеденный зал трактира, где перед ним принялись немедленно кланяться и расшаркиваться. Марвин коротко глянул на своего самозванного стюарда.
– Ты платил?
Тот помотал головой. Марвин хмыкнул.
– А чьи это земли, не скажешь, любезный? – осведомился он у трактирщика – вчера было как-то недосуг.
– Его благородия сэйра Аурида, мессер рыцарь.
– Ты откуда знаешь, что я рыцарь? – удивился Марвин.
– Так ведь, – трактирщик склонился до самого пола, – видно же, благородного мессера, знаете ли, издалека видно…
«Ясно, он будет счастлив, если я ничего тут не разгромлю и служанок его не перепорчу», – понял Марвин и сразу подобрел. Велев мальчишке распорядиться насчёт завтрака, он расположился посреди зала и продолжил допрос трактирщика. Начал, впрочем, издалека.
– А где сейчас сэйр Аурид?
– Да на войне, мессер рыцарь, как все…
– Понятно, – с нарочитой небрежностью протянул Марвин. – А с кем воюет? С соседями?
– Да нет, вы разве не знаете? Сейчас все воюют с королевной нашей, сестрой короля Артена. Такая бабища – что скала! Люди сказывают, пятерых рыцарей одной рукой в бараний рог скрутить может.
– Ага, и ещё у неё зубы, как у тролля, и пышет пламенем, а самые знающие говаривают, что-де испражняется серебром, – насмешливо сказал Марвин. – А далеко теперь войско твоего сэйра, не знаешь?
– Да недалече, ещё вчера от них гонцы приезжали за припасами. Уехали только быстро, спешили. На север вроде наш сэйр идёт.
– На север? – удивился Марвин. – Мы разве наступаем?
– Того знать не могу, – склонился трактирщик.
– Ну да, откуда тебе, деревенщине, – согласился Марвин и, подняв глаза, встретился взглядом с мальчишкой. Тот стоял чуть в стороне, ожидая новых приказов, и смотрел на него со странной смесью восторга, ужаса и мольбы. Марвин хлопнул ладонью по скамье рядом с собой. – Присядь-ка, парень! А ты, хозяин, тащи вина и две кружки. А то этот бедолага со мной вчера возился, а сам, должно быть, и горла не смочил.