Какой-то внутренний толчок пробудил ее. В комнате уже было темно, тело затекло — сколько же времени она проспала? Она почувствовала, что пульс ее участился, и ей почему-то стало страшно.
Орелия встала и выглянула в окно — ветви вяза по-прежнему красиво вырисовывались на небе, освещенном яркой луной, — через несколько дней наступит полнолуние. Через открытую створку окна она услышала шелест листьев под легким ветерком… и еще какой-то неясный шум.
Прислушавшись, она различила звук шагов на веранде внизу — звук был осторожный, медленный. Она затаила дыхание и услышала, как кто-то спрыгнул с открытой веранды в сад, и шаги слышались уже на тропинке.
Кто это? Федра? Фред? Они не стали бы красться по веранде и спрыгивать в сад. Орелия оперлась локтями о подоконник и выглянула наружу. Когда глаза ее привыкли к лунному свету, заливающему лужайку, она ясно различила темную человеческую фигуру: под вязом стоял мужчина, подняв к ее окну лицо, черты которого в тени ветвей были неразличимы.
Орелия похолодела от страха. Она заставила себя снова выглянуть в окно — он стоял все там же совершенно неподвижно и, подняв голову, смотрел на ее окно. Странно знакомая фигура… Да, — с ужасом поняла Орелия, это незнакомец из Дубового парка, и он знает, где она живет, а Федра уверяла, что это случайный карманник!
Орелия быстро закрыла окно, сердце ее бешено колотилось. Наткнувшись в темноте на чертежный стол и едва не опрокинув его, она на ощупь нашла и зажгла газовый светильник. Казалось бы, свет должен был ее успокоить, но нет! Она совершенно одна в доме и даже не уверена, заперта ли входная дверь.
Орелия быстро сбежала по ступенькам, решив позвонить в звонок для слуг или даже кинуться в их помещение, чтобы разбудить Фреда и Мэри. Нет, лучше сама запрет входную дверь и задвинет ее какой-нибудь тяжелой мебелью. Она кинулась к двери… увидела, что ручка поворачивается, и пронзительно закричала.
— Что такое?! — изумленно воскликнула Федра, входя и закрывая за собой дверь.
Орелия почувствовала слабость в коленях и упала на стул.
— Это ты, благодарение Богу! А ты видела мужчину, который скрывается в саду?
— Кто? Где? — вскричала Федра.
— В саду, за домом. Незнакомец из Дубового парка.
— Ну, я его проучу! — Федра кинулась в кухню и высунулась из окна.
— Ради Бога, тетя! Я чувствую, что он опасен. Я уверена в этом.
— Ничего, я и сама опасная женщина, пусть он меня поостережется.
Федра кинулась к двери и уже хотела ее распахнуть. Но Орелия, вдохновленная мужеством тетки, все же остановила ее разумным советом:
— Нам надо запастись оружием… И давай позовем Фреда.
Орелия схватила на кухне пару острых ножей и большие садовые ножницы, а Федра трижды дернула за веревку звонка для слуг. Когда они зажгли керосиновый фонарь, раздался стук в дверь.
— Это Фред, — сказала она.
Орелия открыла дверь и впустила старого слугу. Она бросила взгляд на лужайку — там никого не было.
— Ты никого не видел в саду? — спросила Федра.
Тот ответил недоуменным взглядом.
— А тебе не померещилось? — Федра внимательно смотрела на племянницу.
— Нет, нет… Он ходил по веранде… спрыгнул в сад, стоял под вязом, глядя на мое окно… Я узнала — та же самая фигура! Лицо было в тени…
Обе женщины и Фред, негодующий, что кто-то смеет бродить по ночам вокруг «его» дома, стали обходить с фонарем лужайку. Они прошли и аллею, и соседние лужайки, осветили пространство под террасой— никаких следов. Орелия уже начала думать, что у нее просто разыгралось воображение, но в эту минуту Фред воскликнул:
— Вот! — и осветил землю под вязом, там были следы.
— Да, я видела из окна, он тут и стоял…— прошептала Орелия, снова охваченная дрожью.
— Хм-м, следы мужские, но этот парень небольшого роста. — Фред отпечатал рядом свой большой сапог. — Видите, насколько следы меньше?
— Какого бы он ни был роста, это сумасшедший, уж точно, — решительно заявила Федра. — И преследует нашу Орелию. Не забывай об этом, Фред, будь теперь настороже!
— Уж я его отхлещу кнутом, когда он попадется мне, — пообещал Фред.
Поблагодарив Фреда и извинившись, что точного описания незнакомца она дать не может, Орелия вернулась в дом вместе с теткой.
Федра повесила на гвоздь садовые ножницы и, вздохнув, села за кухонный стол.
— Скажи, — спросила она племянницу, — ты подозреваешь Де Витта Карлтона?
— Всерьез — нет. Правда, он — единственный человек, который заявил, что не отстанет от меня. Но он не безумец, а просто зануда.
— И он имеет возможность докучать тебе своим ухаживанием открыто — зачем же ему преследовать тебя в парке и прятаться под твоим окном, — сказала Федра и, взглянув на племянницу, спросила:
— А если это кто-то из твоих сослуживцев?
— Может быть. — Эта мысль не приходила Орелии в голову. — Я ведь не разглядела его как следует, это может быть кто угодно. И все-таки фигура показалась мне очень знакомой.
«В чем я уверена — это не Лайэм, — подумала она. — Даже если б он не пришел мне на помощь в Дубовом парке, его широкие плечи и осанку я сразу узнала бы…»
Федра налила две полные рюмки бренди.
— Боже мой, как ты была испугана, когда я вошла! Надо что-то предпринимать.
— Врезать новые дверные замки, приделать крепкие ставни к окнам…
— И поставить телефон, — добавила Федра. — Это новое изобретение дорого, но очень необходимо. Можно позвонить соседям в случае чего.
Орелия кивнула и отпила большой глоток бренди. По всему телу разлилось тепло.
— И никогда не выходи одна из дома, — четко и раздельно проговорила Федра, строго глядя на племянницу.
— Ну уж нет! —тотчас возмутилась Орелия. Ограничить свою свободу — чем будут довольны ее сестры и… Лайэм О'Рурк. — Нет, нет, — твердила Орелия.
— Но ведь он не побоялся преследовать тебя даже средь бела дня, — мягко возразила Федра. — Он выслеживает тебя, он хитер и опасен. Если это безумец, его поведение непредсказуемо.
— Почему я должна чего-то бояться? Это недостойно, несправедливо.
— Женщины в нашем мире нередко вынуждены мириться с несправедливостью. Разве в Италии ты путешествовала одна?
— Обычно — нет.
— И ты никогда не встречалась с опасностью? Ты жила в Италии одна — это иногда приводит к плохим последствиям.
Может быть, настало время рассказать тете Федре о Розарио? Снять с души бремя, которое она несет в одиночку? Орелия отпила еще глоток бренди.
— Да, я пережила там страшное время, воспоминания все еще преследуют меня.
— Что же с тобой было?
Еще не собравшись с духом для откровенного разговора, Орелия уклонилась от прямого ответа.
— Я думаю, — сказала она, — что из-за этих воспоминаний то, что происходит сейчас, представляется мне зловещим, а на самом деле может быть нечто вполне безобидное.
— А мужчина в Италии — тот был безобидным?
Ситуация была сложная. Орелия для храбрости выпила еще глоток бренди.
— Я увлеклась там одним человеком, Розарио Джилетти, родственником моего учителя, Солини. Розарио был умен, образован, очень красив. Он начал ухаживать за мною, посылал мне цветы, ноты. Ну… я согласилась ездить с ним на прогулки. Он был страстным, обаятельным. Все развивалось очень быстро. — Орелия замолчала.