Ветер вырвется на сушу,
Стаи дыма унесет,
Доброта вплывает в душу
Величаво, как осетр.
Сверху кто-то, строг и светел,
Смотрит — что ему душа!
Тянет, тянет свои сети
Хладнокровно, неспеша….
«В лопухах снует неловко…»
В лопухах снует неловко,
В сонме известковых звезд
Свищет серенький прохвост —
Птичка с детскою головкой.
Чем лопух его привлек,
Тоже — клетка золотая…
Коготком за стебелек
Зацепился и летает.
Тень мясистого листа.
Ни удода, ни клеста…
«Какая праздничная осень…»
Какая праздничная осень!
Сжигаем листья на земле.
Наверно, в жертву их приносим
Серьезной мраморной зиме.
Автобус, шлепая по лужам,
Развозит нас сто раз на дню
Не на базар и не на службу,
А просто от огня к огню.
И девушка в шиньоне русом
Садится важно у окна,
И, проявляя массу вкуса,
Читает Фолкнера она.
В ее глазах потусторонних,
Где больше дыма, чем огня,
Мой приговор: я посторонний
И нет надежды у меня.
Я улыбаюсь неуклюже,
Ведь я и вправду не при чем —
Мне ничего от вас не нужно,
И книгу я давно прочел.
КУРОРТНЫЙ РОМАНС
Чайка вскрикнула во сне.
Значит, лето на исходе,
Значит, где-то белый снег
Образуется в природе.
Он пока еще далек,
Он пока еще в помине, —
Прошлогодний уголек
В нерастопленном камине.
Он пока еще горяч,
Словно полдень на пригорке…
Август весел, словно врач
Со своей микстурой горькой.
По утрам, умывши лик,
«Как здоровье?» — вопрошает…
Что ж затейник-массовик
Так поспешно отъезжает!
В смехотворной тюбетейке
Массовик любезный наш
С незастегнутой петелькой
На рубашечке «апаш.»
Что затеяно меж лодок,
Среди призрачных сетей?
Шквал отчаянья холодный,
Эпидемия страстей?
Помутнеет берег дальний,
Вскрикнет сонный пароход…
Улетальный, прилетальный
Неминуемый исход.
«Из-за пришлого бедняги…»
Из-за пришлого бедняги,
Прошумевшего во рву,
Вдохновенные дворняги
Приседая, цепи рвут.
Вход, уйди и не завидуй,
Посторонним воспрещен.
Вдох — мечта, работа — выдох,
Вдох и выдох — что еще!
Парк, больница, Дом культуры,
Занавески на окне…
Что ты ходишь здесь, придурок,
Громыхаешь в тишине?
По какой веселой пьянке
Громыхаешь на версту
Новенькой консервной банкой,
Присобаченной к хвосту?
ИЗ ПИТЕРА БРЕЙГЕЛЯ
По мокрым лугам, по деревням,
Ходим, полунагие.
Питер и Ганс, Пауль и Ян,
Клаус и другие.
Мы связаны крепкой бечевой
Слабости и недоверья.
Мир состоит из «ничего,»
Да из шершавых деревьев,
Да из поверий, да из росы,
А еще — из болот опасных.
Из милосердия — хлеб да сыр,
А если вино — прекрасно.
Благословен день без труда,
Круглый, как сытный ужин.
У нашего Питера — борода,
Не знаю, зачем это нужно.
Наш старый Питер носит очки,
Для чего, неизвестно —
Зачем подавать богачу пятачки
И глухонемому песню.
Наш добрый Пауль жирней каплуна.
Его невеселый дискант
Звенит над нами — Найдется жена,
И он ее будет тискать.
Зачем оленю седло и хомут,
Сазану — крючок во рту,
Зачем бородавка на нос тому,
Кто ценит свою красоту!
Идем, не веря своим ногам,
Большим от налипшей гнили,
Питер и Ян, Пауль и Ганс,
Клаус и другие.
У бедного Яна нет колпака,
Зато у него есть лютня,
Есть в рукаве большая рука,
А вот пальцев нет, абсолютно.