На следующий день Макс учил её стрелять.
- Малыш! Просто поразительно! Да ты прирожденный стрелок! Слушай, мы с тобой без средств не останемся. В случае чего пойдём в киллеры. Как тебе идея?
- С тобой-то? О-го-го!
Она не стала говорить, что брала за большие деньги уроки у престарелого снайпера, сосватанного через знакомых своих знакомых, равно как и училась ездить на лошадях, только чтобы однажды, в случае удачи, она смогла бы разделить с Максом его интересы.
- Хорошо, что я взял два ружья. Завтра пойдем вместе. Малыш, ты мне преподнесла подарок!
Теперь они охотились вдвоём. И всё было как по заказу: невероятной красоты природа, прекрасная погода, обилие птиц...
А ещё были безлунные ночи с тёплым ветром, белыми бабочками-призраками и таинственными шорохами, и – покой, какой был, наверное, в Эдеме, когда яблони только зацветали.
Время шло и быстро, и медленно: она ещё не насытилась островом, но ей уже было приятно думать о том, что скоро они вернутся в город, в свою новую квартиру, а впереди будет долгая и удивительно счастливая жизнь, и всю эту жизнь они будут вместе.
***
Утро было знойным, по-настоящему знойным.
- Тебе лучше сегодня остаться дома, малыш, - мягко сказал за завтраком Макс. В голосе явно прослушивались и забота, и приказ. И она осталась дома.
Наташа любовно перемыла посуду, вытерла её и поставила на место. Что нужно, убрала в холодильник, вытащила из морозилки кусок духовой свинины и оставила в миске размораживаться. Села в кресло и попыталась читать «Ребекку», однако английский её быстро утомил. Пыталась подремать, но счастливое нервное возбуждение гнало сон. Она надела купальник, выбрала из кипы старых журналов несколько штук, взяла шезлонг и вышла позагорать. Глянцевые картинки с бесконечными интерьерами увлекли ее в будущее настолько, что она вздрогнула от испуга, когда раздался детский голосок:
- Вы из города?
Перед ней стояла девочка лет семи, а то и меньше, болезненно-худенькая, нескладная, голенастая, с реденькими пушистыми выгоревшими волосами, торчавшими в разные стороны. Коротенькое платьице было грязным. Ручки и ножки тоже были грязными и тонюсенькими, а личико – безумно знакомым.
- Вы из города? – повторила свой вопрос девочка.
- Да, мы из города.
- Вы сюда приехали потому, что в городе страшно жить?
- Нет, не поэтому. В городе жить совсем не страшно.
- Но трудно, да?
- Почему?
- Так ведь там голод…
- Кто тебе сказал? Почему ты так думаешь?
- Вы ведь приехали сюда охотиться, да?
- Да.
- Значит, в городе больше нечего есть… Голод в городе наступил…
- Да нет же, в городе нет голода. Там всегда есть что покушать. Магазины круглосуточные...
- Аааа… Наверное, вы нищие...
Наташу передёрнуло.
- С чего ты взяла, что мы нищие?
- Тогда, наверное, у вас много детей…
- Нет, у нас ещё пока нет детей.
- У вас – это у вас и вашего мужа?
- Да.
- Ваш муж – это тот, который там… - и девочка кивнула в сторону реки.
- Да, это мой муж.
- Значит, это не для детей… Тогда всё-таки вы с ним, наверное, очень бедные…
- Да нет же, ну с чего ты взяла, что мы бедные?
- Но вы же приехали охотиться…
- Ну и что?
- Значит, вам нечего есть. Так ведь? Иначе, зачем бы вы убили столько птиц?
Разговор стал походить на заезженную пластинку. Тема еды была очевидно доминирующей, и Наташа подумала, что эта оборванная девочка, наверное, просто очень голодна и не знает, как намекнуть, чтобы её чем-нибудь угостили. «Похоже, попрошайничать она ещё пока не научилась».
- Слушай, знаешь что? Нам, действительно, столько не нужно. Сейчас я тебе принесу уток, ты отдашь их маме, а мама приготовит из них что-нибудь вкусное.
- У меня больше нет мамы…
Наташа испугалась продолжения разговора, засуетилась, пытаясь сообразить, куда Макс девает добычу, но девочка коснулась её загорелого плеча тоненькими полупрозрачными пальчиками и тихо сказала:
- Нет-нет, не надо… Мы здесь, на острове, не едим птиц…
- Тогда знаешь что? Ты подожди меня здесь, не уходи. Ладно? – Она вскочила с шезлонга и рванула на кухню. В огромном холодильнике было полно снеди: на прошлой неделе опять приходил катер, и капитан навёз продуктов, которых хватило бы на целую зимовку. Она отыскала пакет, стала кидать в него всё, что попадалось под руку, и при этом думала: «Максу ничего не скажу. Он бы не одобрил».