— Почему, когда я срываюсь с работы, на всех парах мчусь в больницу, тебя там уже нет? – Даже через трубку чувствовалось, как его трясёт от ярости.
— Прости, пожалуйста, — внешне спокойно, но на деле едва сдерживая слёзы, отвечала Мила. – Всё произошло слишком неожиданно. Меня перевели в другую клинику, сейчас скажу тебе адрес…
— Здесь закрытая зона, вход посторонним запрещён, — отбрила не успевшую и слова сказать пациентку Мария.
— Простите, пожалуйста, но телефон на время проверки лучше выключить, — вежливо, но непреклонно попросил Мартын Геннадьевич и протянул руку.
— Я тебе потом перезвоню, — пробормотала Милолика ошарашенному жениху, который не знал: ревновать или бояться за невесту.
С одной стороны, мужской голос, с другой – что ещё за закрытая зона?
Милу мурыжили не меньше трёх часов. Наконец, подошло время обеда, и боевая медсестра громогласно объявила, что пациентов двое, кормить надо много и вовремя, за что та была ей безмерно благодарна. Аж слёзы выступили, будь они неладны!
Вообще, Милолика никогда к истерикам склонности не испытывала, плакала редко и по делу, в обморок и вовсе никогда не падала. Но всё когда-то случается впервые! И если обморок у неё случился всего пару раз, включая эпичное спасение таинственным незнакомцем, то слёзы лились рекой порой по таким нелепым поводам, что аж злость брала. Спрашивается, зачем реветь из-за принесённого обеда? Одно слово – гормоны.
После еды она, слава Богу, успокоилась и заснула, наплевав на обследование. Магам, кстати, это вышло только на руку – они сняли интереснейшие показатели в бессознательном состоянии. А после закрылись в лаборатории вместе с пустым амулетом, заказав доставку пиццы и кофе. Судя по всему, выходить они оттуда не собирались долго, чему от души возрадовалась Мария – наконец-то её оставили наедине с пациенткой! Она как раз получила результаты анализа крови, и у неё было несколько идей относительно некоторых исследований. Как же удачно заснула Мила!
Свидания у Фаргона прошли нервно. Он психовал из-за необходимости тратить время на ненужные телодвижения вместо того, чтобы быть в больнице. Причём рядом с Марией или с Милоликой – не понятно, но его определённо тянуло именно туда. На заднем фоне вновь мелькнула встопорщенная голова Эллы, блеснул солнечный зайчик в пирсинге на губе. Не обращая внимания на то, какое впечатление он произведёт на собеседницу, гизар вскочил и ринулся к ближайшему проёму. Они сидели в летнем кафе, от прохожих их отделяла лишь низкая загородка — заборчик. Через него он и перепрыгнул, вызвав у окружающих изумлённые вскрики. Не успела байкерша ахнуть, как попала в стальной захват.
— Какого?.. – Она возмущённо вскинулась, даже не подозревая, кто на неё покусился.
Отработанные годами тренировок удары в коленную чашечку, а также затылком в челюсть ничего не дали – он оказался слишком высок для неё.
— Тихо, — прошипел ей на ухо злой как тухлый ждрых Фаргон. – Ты опять следишь за мной?
Наконец, до девицы дошло, кто именно посягнул на её честь, и она тут же расслабилась. Элла, в отличие от пьяного тогда в хлам гизара помнила, как он провёл парочку тренировочных спаррингов около «Берлоги», после чего она, собственно, на него и положила глаз. С такой реакцией, скоростью и боевыми навыками дёргаться было бесполезно.
— Больно надо, — дразняще протянула Эллочка, шевельнув попкой.
Правда, потёрлась та вовсе не о то, куда целилась девица, а об ноги. Разница в росте ибо.
— Что тебе от меня надо? – скрипнул зубами Фаргон.
— Тебя, — она запрокинула голову назад и облизнулась.
Чуть вновь не зацепилась пирсингами на губе и языке – так увлеклась попыткой соблазнить.
— Ты мне не подходишь, — холодное лицо брезгливо скривилось. – Слишком дурная. Ни мозгов, ни вкуса.
— Что? – возмущённо взвизгнула Элла, пытаясь вырваться.
— Эй, мужик, отпусти девушку, видишь, она не хочет с тобой общаться, — вступился за байкершу случайный прохожий.
Правда, рассмотрев, как именно выглядит дева, подумал, что погорячился.
— С удовольствием, — ответил ему гизар. – Это она меня преследует, мешает с девушками разговаривать.
— Да ты кобель! – Не выдержала Элла несправедливости. – Каждый раз с новой ходишь! И нифига я не слежу!
— Откуда тогда знаешь, с новой я встречаюсь или нет? – Ехидно указал на несоответствие показаний Фарг.
А про кобеля он даже не понял, ибо переводчик выдал ему банальное «самец собаки». Что такое собака, он знать не знал, посему понял, что его как-то обругали, лишь по интонации.