— Я не могу… я не могу найти слов, чтобы это описать. Вначале было удивление… когда тот рыцарь упал бездыханным… потом другое удивление, когда сэру Бертрану ничего не сделалось. А потом я вдруг почувствовал… что вы, принцесса, тоже удивились этому…
— Так оно и было, — подтвердила Исидора. — Мне показалось, что по рядам гостей прошла как будто молния, и люди… отдельные люди, не все, мы… как бы засветились, а кубок окрасился в изумруд и стал просвечивать насквозь. И я вдруг поняла…
— …Что в нём — противоядие, — закончил Телле.
— Может быть, и воистину цель наша достигнута? — спросил Тинч. — В таком случае, кто мешает нам тотчас же свернуть лагерь и двинуться назад?
— Я назад не двинусь, пока не добьюсь полной победы, — хмуро заявил командор.
Исидора внимательно поглядела на него, но ничего не сказала.
— Может быть, нам следует испытать этот кубок ещё раз? — предположил Пикус.
— На ком? — возразил Тинч. — На собаке, кошке, лошади? Может быть, на мыши?
— Ну, на мыши! — фыркнул Пикус. — Мышь — она и от простого вина загнётся…
— Погодите, — сказал Леонтий. — Есть один способ. В конце концов, из нас пятерых… даже четверых… наиболее слабый и бесполезный в военном отношении — это я. Командор прав: просто так сбежать, даже не испробовав своих сил в бою — значит поколебать честь ордена. А самая главная проблема в том, что каким-то образом нам необходимо проверить: действительно ли в этом кувшине — отрава? А проверить просто. Там, где прошёл один, пройдёт и другой!
С этими словами он схватил кувшин, одним движением выдернул пробку, а другим — произвёл солидный глоток из горлышка…
…И тотчас же почувствовал, что как будто клещи сомкнулись на горле. Как будто сошлась петля виселицы. Как будто по его шее прошёлся нож гильотины… Как будто…
Впрочем, далее он уже ничего не чувствовал, вернее — следующим, что он почувствовал — что его за затылок сильно, но бережно поддерживает чья-то рука.
— Ну, пришёл, пришёл в себя! Слава Богу! Слава Богу! — и его щеки на мгновение коснулась небритая щека де Борна.
Мир понемногу приобретал прежние очертания, вспыхнул яркий свет… это горела лампа… вокруг обозначились встревоженные лица товарищей. Странное, утешающее тепло растеклось по телу.
— Ну, ты даёшь, сэр Линтул! — сказал, кажется, Тинч.
— Значит, кошечку-собачку пожалели… — хмыкнул Телле. — А собою можно и пожертвовать?
— Очевидно, можно, — допивая остатки вина из синего кубка, подытожила Исидора. — Так, мальчики. Не пора ли нам заканчивать эти опыты? Тем более, на сон грядущий?.. А ну-ка, встань! Встань и пройдись!
Леонтий встал и прошёлся.
— Что ты чувствуешь?
— Ничего не чувствую… Да! Голова чистая, ясная. Как будто и не пил сегодня.
— Сэр Ульрих, помнится, говорил, будто в этом сосуде давали больному лекарства…
— Да, всё это так! — размышлял вслух Леонтий. — Но каким образом кубок из редчайшей, дальневосточной синей яшмы оказался в Палестине?
— Быть может, мы кое-чего не знаем о странствиях Бога нашего, Иисуса Христа? Что вы можете сказать на это, о Рыцарь Кубка? — с усмешкой ответил Телле.
— Вот что, — сказал командор. — Исидора права. Кубок и… эта отрава будут до поры храниться у меня. Завтра — турнир поединков. Предлагаю разойтись и хорошенько выспаться. Всё! Спать, спать и спать!
2
В ту ночь командор, не без оснований опасаясь нападения, приказал удвоить караул. Но ничего существенного так и не произошло. Если лагерь наших путешественников был тих и спокоен — то вокруг, среди шатров городка, чуть ли до самого утра слышались вопли и песни, лай собак, а иногда и бряцание оружия… что ж, происходившее, в конце концов, было на руку нашим героям, поскольку к утру оказалось, что лишь две трети из всего состава рыцарей способны влезть на лошадь.
Было прохладно и солнечно. Лёгким ветерком тянуло со стороны Вьенны. Все окружающие возвышенности, включая украшенные флагами, вымпелами и штандартами башни и стены Лиможа были усеяны людьми.
Турнир начался обычно. Вначале вдоль переполненных трибун, потешно кривляясь и поминутно тыкая друг в друга короткими тупыми копьями, пропрыгала под музыку пёстрая кавалькада шутов с матерчатыми макетами лошадок на бедрах.