Вечерком его разбудил Кьяри. Во-первых, в лагерь зачастили оруженосцы побеждённых рыцарей. Что с ними делать, куда их посылать, брать ли с них выкуп? Или пусть оставляют коней и оружие?
На кой чёрт нам их железный хлам, отвечал рыцарь. Пускай платят золотом! Нам будет чем вернуть долг королю Эдгару…
— Во-вторых, сэр, на закате спать вредно. И вообще, не мешало бы поужинать. Вам принести ужин сюда?..
— Да, пожалуй.
— И, в-третьих, назавтра, в общей схватке, общество избрало вас командиром партии. Состязание начнётся в полдень…
— Ну да, хорошо, хорошо… Кьяри, ты ведь сам знаешь обо всём не хуже меня. Принеси поужинать и, прошу, прошу: оставь меня в покое…
Уже темнело, когда он, кое-как отужинав, вышел из своего шатра.
Рыцарский табор жил обычной вечерней жизнью. Где-то пировали и пели песни. Откуда-то слышались удары молота о наковальню и надрывный скрежет точильного колеса. Конечно, лаяли собаки, конечно, горели костры…
Наш рыцарь одиноко брёл по городку, поневоле прислушиваясь к звукам, и дурные предчувствия сопутствовали его размышлениям. Он понимал, что так, просто, выпадением из седла магистра Дюплесси, также как и победой сэра Артура в поединке с Констаном дело не кончится. А восклицание в адрес Исидоры? О Господи, неужели и впрямь дона Гвискарда тоже с НИМИ?
— А ты не подозревал об этом? — спросил его внутренний голос.
— Быть может… Но… — отвечал он сам себе.
— Всё дело ещё более запутано, нежели ты в силах себе представить, — спокойно и холодно констатировал тот же голос. — Например, ты из-за суеты, не заметил, что леди Матильда тоже успела отхлебнуть из того самого кубка…
— И что? — спросил он. — И она — тоже с НИМИ?
— О нет! — отвечали ему. — У неё совсем другие планы…
3
Странный глухой шум прервал его диалог с самим собой.
Шорох ветвей о пыльную дорогу. Лай собак. Всё приближающиеся детские голоса и вскрики…
Дети не любят переговариваться друг с другом тихо. Им обязательно надо кричать, нарушая вечернюю тишину, — недовольно подумал он.
Из-за поворота дороги прямо на него вылетела восторженная орава ребятишек. Все они размахивали деревянными мечами и копьями, и все, очертя голову, поднимая облака пыли, летели и летели вперёд, восседая верхом на свежесрубленных ветках тополей.
Они, очевидно, взяли их из той кучи, с окраины лагеря. Шатры рыцарей нуждались в подпорках и кольях, а ненужные ветки тут же позаимствовали дети.
О-о, когда-то, очень давно, он сам, точно так же, скакал, бывало, вдоль по пыльной лимузенской дороге, потрясая игрушечным копьём, наслаждаясь запахом листвы и помышляя о будущих сражениях и победах…
— Сэр Артур! Сэр Медвежья Лапа! — раздался чей-то восторженный вопль.
И тут же — странная тишина.
Кавалькада замерла на месте, не доскакав до него пяти шагов. Пять пар глаз воззрились на него с удивлением и обожанием. И даже собаки, сопровождавшие эту необычную компанию (мордатые бордоские зверюги, с которыми, однако, вполне безопасно пускать детей гулять одних на улицу), разом присели и, пуская слюни, тоже внимательно на него смотрели.
Он вспомнил, что на нём — нагрудник с изображением розы и креста.
— Приветствую вас, славные витязи! — поклонившись, ответствовал он. — Кто вы и куда держите путь?
Свежий, пахнущий детством запах свежей листвы… Как давно это было…
— Сэр Артур, рыцарь Медвежьей Лапы! — отрекомендовался вихрастый командир.
— Исидора, наследная принцесса Таро, Винланда и Румелии! — сказала темноволосая девочка рядом с ним.
— А я — сэр Линтул, победитель тамплиеров!
— А я — великодушный сэр Тинчес!
— А я — сэр Пикус!
— Мы — рыцари Ордена Бегущей Звезды!
— Мы в вас играем! — сообщили все хором.
— Мы спешим на битву с драконами и великанами…
— Стоп, стоп, стоп. Погодите! — оборвал он их представление.
— Прямо-таки с драконами? Но среди них немало и добрых драконов. С великанами? Но чем виноват великан, что он такой вырос?
Его собеседники примолкли. Потом первый из них, одетый более представительно, в расшитой леопардами пыльной тунике, явно сын одного из рыцарей, спросил:
— Но вы же сражались с ними на Востоке, сэр? Защищая Гроб Господен от неверных сарацин?
— На Восток, сеньор, я попал потому что не мог оставить своих товарищей, — серьёзно ответил он. — А что касается сарацин… живут они там, что поделать. Там их родина.