Она была не против.
Они сидели друг подле друга — так тесно-тесно, что молодой рыцарь ощущал каждую упругую выпуклость её тела.
Мешал меч. Сэр Бертран, учтиво поклонившись, привстал с ложа, отстегнул пояс и перевязь, и уложил меч справа подле себя.
"Исидора справа, Исидора слева, — подумалось ему. — Загадать желание?.."
Их руки переплелись, их пальцы, поначалу неторопливо, трогали и перебирали струны лютни…
— пропели под его правой рукою струны.
Он словно поднимался вверх по ступеням лестницы.
— ответили ему пальцы сеньоры Исидоры, которая, так и быть, словно оттягивая складки платья, снизошла на несколько ступенек встречь ему.
"— Дорогой, непростой сеньор! — далее, согласно нотам, резко и отчетливо продолжила она, -
Условие стало понятным. Следуя нотной записи, он пошел, пошел, пошел объяснять ей без слов, нотами, звуками — от них кружилась голова и немели пальцы на руках: вот, дескать, бродил я и бродил, и нашел, а что нашел и что при этом потерял — я сам никак не могу толком ни объяснить, ни уразуметь…
"— Помоги мне!.."
Их пальцы, и левой и правой рук мягко ласкали струны. Сейчас не особенно громкая, странная и в тоже время глубокая, завораживающая, сопровождающая все их чувства, мелодия лилась в ночи…
И вдруг взорвалась!
"— И чего же ты хочешь, чего желаешь? — загремели басовые струны под ее пальцами. — Неужели ты думаешь, что мне так легко взять и придти к тебе? К тебе, который давал клятвы верности другой?"
И… выжидательный пропуск в нотах. В этом месте женщина ожидает ответа на заданный вопрос… Но ведь ожидает! Она желает узнать причину! Не бросает сразу!
Их пальцы заплясали вместе — и слева, на грифе лютни, и справа, на открытых струнах. Их пальцы стремились порвать эти злосчастные струны, били и терзали их аккордами, прорываясь сквозь них как сквозь решетку темницы, навстречу друг другу…
В ней взыграл кентавр:
"— Если ты и дальше будешь вспоминать про эту предавшую тебя потаскуху со стеклянными глазами — я… я не знаю, что с нею сделаю. Я вырву ей волосы и выцарапаю когтями глаза! я спляшу на ее костях! Я буду наслаждаться ее предсмертными воплями! я затопчу ее копытами в землю! я испражнюсь на это место!.."
"— Погоди, погоди, — успокаивал он, — зачем так жестоко? Знаешь, у меня странное отношение к ней, сейчас. Знаешь, я почему-то НЕ ХОЧУ убить ее…"
"— Как это?" — не поняла она.
"— Ну, она мне стала почему-то совершенно безразлична. Как не была совсем. Ни страсти, ни ненависти я к ней не испытываю. Во мне угасли чувства. Пустота в душе…"
"— И потому ты приходишь ко мне?"
"— Это другое, моя принцесса, это совсем другое. Знаешь, я очень боюсь причинить тебе боль, я почему-то очень боюсь услышать твой болезненный вскрик, когда…"
"— Неужели грозный сэр Бертран остановится перед такой мелочью?" — усмехнулась она.
"— Боюсь, теперь я уже не сэр Бертран…"
Наступила небольшая пауза. Мелодия вновь обратилась в томную, тягучую, выжидательную, облачную как мавританское небо…
"— А я и ни на что и не претендую… — попытался вставить он, и лишь после того удивился: как это? или я действительно сам только что сказал это, и я отныне — не сэр Бертран де Борн?!!"
"— А чего вы, собственно, от меня добиваетесь? — взрокотали струны лютни, и их звуки прорвались неожиданным и безжалостным камнепадом с вершины горы. — Любви? Изысканной ночки с наследной принцессой страны Таро? Или так, попросту поманить и оставить, как случалось у вас со многими? Учтите, вы меня плохо знаете, досточтимый сэр!.."
И снова ожидали от него ответа.
"— Гр-р! — вознегодовали они же, теперь у него под рукой. — Поверьте или не поверьте, сейчас я… я даже не знаю, но!!! Я буду танцевать с вами этот танец до утра, коли будет на то ваше высочайшее соизволение, а потом, если вы того захотите — и всю вашу и мою жизнь, ибо мне некуда идти, и я тоже дурак, призвал вашу милость к себе, на свою голову, а теперь у меня ничего не желает рифмоваться, и я стремлюсь к тебе, и пусть даже ты оторвешь мне голову как делает самка богомола со своим ухажером, чтобы зачать от него детей, но я не в силах более никуда идти, прими же меня таким, как я есть!.."