— Ш-шик! Ш-шик! Ш-шик! — и, ещё раз, — ш-шик!
Лже-герольд попятился, беспомощно хлопая глазами и тут же получил удар своим собственным коротким мечом по голове. Человек в плаще отпустил Июлькин повод и, откинув капюшон, также попятился…
А Исидора, легко подхватив с земли пику одного из всадников, уже высилась над ним как Немезида из древнегреческих мифов.
— Я вас почти не знаю, сударь, — с не предвещающим ничего хорошего холодком в голосе сказала принцесса. — Но если вы попробуете хотя бы прикоснуться к оружию, я покажу вам как колют свиней у меня на родине.
Констан де Борн и так не мог пошевелиться. Весь его отряд растаял за несколько мгновений, а возле горла маячило острие пики.
— Очень жаль, сэр рыцарь, что мы не можем встретиться с вами на арене. Сколько бы сволочи вы ни привели с собой, у меня в колчане всегда будет достаточно аргументов против. Итак, отвечайте прямо и честно: что вы задумали?
— С-сеньора Гвискарда де Божё… если бы вы вдруг пропали… её назначил бы король…
— На моё место?
— Д-да…
— И только в силу этой глупой причины вы решили организовать моё похищение? — произнесла она, глядя на него с тем выражением одновременно презрения и любопытства, с которым домохозяйка глядит на таракана, готовясь прибить его шлёпанцем.
Пика чуть двинулась вперёд и уколола его меж кадыком и воротом.
— К сожалению, я плохо знаю этот город, — с тем же ленивым спокойствием, как будто речь шла о самых обычных, повседневных делах, произнесла она. — А ну-ка, повернитесь ко мне спиной… медленно… Теперь выводите меня на главную улицу… медленно… Попробуете шалить, и это пика будет торчать у вас в затылке по самую рукоять. Идите!
— Видите ли, — перебирая ватными ногами, говорил сэр Констан, — нам надо объясниться. Скажите…
— Вопросы буду задавать я, а вы — на них отвечать. Вино в кувшине было вашим?
— А…
Острие кольнуло его в затылок, уже гораздо сильнее.
— Я же просила: не поворачивайтесь, идите вперёд. Вашим?
— Да, но не совсем…
— Этого достаточно. Следующий вопрос: какой ВАМ смысл в моём похищении? Выкуп?
— О нет, сударыня…
— Ваше высочество.
— О нет, ваше высочество!.. Погодите, главная улица вот здесь, за этим домом! Прошу вас, только выслушайте меня!
— Ну, хорошо. Но будешь дёргаться — прибью. Итак?
— Разрешите мне обернуться, ваше высочество!
— Не разрешаю. И требую, чтобы вы встали на колени.
— Но…
Как раз в эту минуту они переходили большую лужу.
— Живо!
И сэру Констану де Борну ничего не оставалось, как позорно плюхнуться коленями в зловонную, покрытую пузырями, чёрную жижу…
— Ну! Я жду ваших объяснений!
— Исидора! — прерывистым голосом начал он. Глубоко вздохнул и продолжил так:
— Я полюбил вас с первой минуты, как только вас увидел! Вы — прекраснейшая женщина на свете, и этом, и том! Вы ангел! Все эти дни я только и думал, как бы нам объясниться! На нашем пути…
— На ВАШЕМ пути! — поправила его принцесса.
— О да… Мой беспутный брат… и его… эта дура Гвискарда… которую никогда не отдаст за меня виконт Арчимбаут… Я понимаю, вы богаты, вы древнего рода, и что вам за дело до какого-то перигорского сеньора, у кого всего лишь этот крошечный Лимузен, да жалкий полуразрушенный замок… И вот я решился открыть вам своё сердце, но вас так сильно охраняют, что я пошёл на эту хитрость, надеясь…
— Не оборачиваться!
— …надеясь, что вы всё-таки простите и поймёте меня. Единственно любовь, и только любовь с первого взгляда толкает меня на подобного рода действия…
— Подобного рода? Там, позади, лежат шесть человек, и они уже никогда не поднимутся на ноги. Что вы желаете сказать кроме этого? Ну, смелее, смелее! Сегодня вам ещё сражаться на турнире!
— Моя принцесса! Уедемте отсюда, уедемте из этих мест, клянусь, я буду служить… вашему высочеству верой и правдой, буду для вас самым нежным и заботливым супругом на свете! Скажите, вы хоть чуточку верите в мою искренность? Доверьтесь мне, я умоляю, я умоляю вас на коленях!.. Принцесса Исидора!
— Встаньте с колен, сэр рыцарь… Фу, как от тебя воняет!.. А теперь закрой глаза и не вздумай открывать их, пока я не скажу… Ты, недоносок! Подумай на досуге, почему я оставляю тебе жизнь!
И сильный тычок в спину тупым концом пики повалил его ничком в ту же лужу.
Некоторое время он лежал в грязи, боясь пошевелиться, пока вдали затихал приглушённый стук копыт, показавший, что опасность миновала. Потом он приподнялся, открыл глаза…