— То есть, они не будут следовать через Аутофорт?! — вскочил де Сент-Астье. — То есть, посланный мною отряд… Хотя, с другой стороны, Ла-Рошель — это наша крепость. Никто бы не подумал, что они так рискнут… Ну, тогда всё, тут они попались!
— Есть также сведения, — продолжил король, — что залив кишит пиратскими галерами. Похоже, что им действительно будет некуда деваться из этой ловушки, если даже им будет помогать их колдовской кубок. Дорогой де Сент-Астье, я полагаю — теперь вам понятно, что надо делать?
Глава 19 (38) — Последний довод королей
…И прямо в эту полоску открытой воды, словно камень, пущенный из пращи, словно стрела из лука, ринулась несущаяся по ветру "Маргарет"…
1
Они уходили от погони немногим более двое суток, вместо ожидаемых трёх. Отдыхали, включая еду и сон, четыре часа, после чего вновь скакали. Были брошены великолепные шатры, были оставлены конные носилки, и Миура с Ахискалой тряслись на крупах позади конных стрелков короля Эдгара — как деревянные, они не ведали усталости. Каждую ночь они наблюдали в поле до сотни костров — это пытались нагнать их рыцари Ордена Сионского Храма под предводительством неутомимого де Сент-Астье.
Конные стрелки короля Эдгара начинали роптать: мол, у каждого из нас в котомке — моток верёвки, колышки и молоток. Это делается просто: забиваешь колышки, протягиваешь верёвку, отходишь так ярдов на сорок, настраиваешь арбалет. Первый ряд рыцарей натыкается и падает, за ними остальные. Остаётся выбрать мишень…
На исходе вторых суток изнурительной гонки поймали шпиона.
Зашитый в уголок куртки клочок пергамента гласил: "Верь каждому его слову" и был подписан временно исполняющим обязанности магистра Ордена, графом де Сент-Астье.
— И что же ты должен сообщить на словах? — спросил сэр Линтул.
Но лазутчик молчал.
— А что, может быть, внушить ему пару пьяных песенок? — предложил Тинч.
— Ну да. Лучше бы внушить, что нас следует встречать с почётом и уважением, — возразил Пикус.
— Лучшим будет просто написать у него на лбу: "дурак", — пошутила Исидора.
Сэр Артур молчал. В последние дни он предпочитал манкировать своими обязанностями командора ордена, но всё чаще и сильнее прижимался к Исидоре.
— Ах, вот, какие все вы честные и благородные! — улыбаясь во все зубы, молвила Матильда. — Ладно!
И приказала слугам, извлекая из складок платья небольшой кинжальчик:
— Держите-ка его крепче. Не желает говорить, так пускай не сможет отныне сказать ничего… Откройте ему рот! Я сама подрежу его поганый язык!
После чего лазутчик заметно оживился и высказался начистоту — дескать, ему поручено передать на словах…
— А может, его просто убить? — пожал плечами Пикус. — Не тащить же за собой…
— Погоди, — сказал Телле. — Вот, всё же, он — навроде мухи или мыши. Тоже тварь Божья! Отпустим — так его свои же и прихлопнут. Убьём — всё грех на душу… И за что? Всё за то, что он, как Божья тварь, верный пёс, выполнял волю хозяина своего? Давайте просто угостим его вином! Хорошенько угостим! А утречком, проспавшись, он выскажет тамплиерам, что мы ничего не будем иметь против, если де Сент-Астье поумерит свой пыл… Правда, его записочку хорошо бы оставить себе. Пригодится, быть может…
И шпиона увели пьянствовать.
— Не поумерит… — вздохнула Матильда. — Увы, истинная причина его настойчивости лежит гораздо выше…
— О наша таинственная гостья! — сказал тогда Леонтий. — Быть может, вы соизволите объяснить причину вашего появления у нас? Я теряюсь в догадках и, кажется, что-то начинаю понимать, однако…
— Однако, вы, сэр Линтул, как и все, присутствующие здесь, хотели бы услышать разъяснения из моих уст? — удобно устроившись на попонах, шоколадным голоском пропела герцогиня Баварская и Саксонская.
2
— О боже! В какое приключение я попала! Кто бы мог подумать, что всё, о чём нам рассказывала в детстве наша мать, королева Альенора, действительно бывает, и более того — что мы сами невзначай можем оказаться главными героями такой сказки!
— Вот, мы сидим здесь, все вместе, у этого костра, и нам всем хорошо бы отдохнуть после долгой скачки, но ни в ком из нас нет сейчас и намёка на усталость. Вы, сэр Линтул, всё так же пишете свою бесконечную книгу. Вы, сэр Тинчес, изрисовали уже пятый блокнот своими набросками. Вы, сэр Пикус, не устаёте соревноваться с Телле в остроумных историях, которые когда-нибудь будут вами также записаны и на долгие годы будут составлять досуг грамотных бездельников вроде меня. Вы, сэр Артур, и вы, дона Исидора, скромно молчите, ибо вам не надо слов в общении друг с другом…