И, как ни в чём ни бывало, принялся умываться.
— Да позволит мне великий вождь собрау мои стрелы и дротики, — обратилась к Мякушкину до сих пор молчавшая кентавриха.
— Ах дау, ну конечноу! — откликнулся тот. — Я всё хочау спросяу: ведь выу с одной стороны женщина, с другой стороны конь? С коняуми нам делить нечего, а женщины… о! женщиныу! Они обычно нас ласкау, чесау за ушком и угощау молочкоум… У вас, случаем, нет с собоу моулочка?
— Аувы, — призналась кентавриха.
— Ваши дротики и стрелы собирау наши котята… Ау! Летучие когти! Как жаль, что мыу ими не поульзуемся!.. Впроучем, нау один из них я хотеу бы взглянуть внимяутельнее.
— Как вам будем угодно, великий вождь, — склонила Ассамато свою лебединую шею.
И только сейчас все обратили внимание, что разговаривает она совсем не так, как раньше.
— Ау! Какой аудар! — с уважением заметил Мякушкин, осматривая труп псоглавца. — Ноу, что этоу? Моу родовой знак! Ах, мяурзавец!
И, сняв с груди поверженного противника символ в виде "Я", торжественно провозгласил на весь лес:
— Да возрадау все крысокоты! Великий знак Солнечного Котяу Ра сноу с науми!
И тут же склонился перед кентаврихой, приложив к сердцу лапу:
— Да благословиу тебя всеу боги, о! великая женщина-конь! Ты самау не знау, какую ценность помогау нам вноу обрести своим ударом!
— Так у нас принятоу, — подмяукнула Ассамато.
— А в чём заключается её ценность? — спросил Тинч.
— Нау, наупример… Мы моу увидеть, каким ктоу был в проушлом и кем станет в будущем. Вот, посмотрю я, наупримеу, на нашу женщину-коня…
Широкий, в пол-ладони, золотой знак имел просвет, закрытый особым стёклышком, и с одной стороны оно было синим, с другой — красным.
— Яу… Вижу мауленькую деувочку верхоум на сероу, в яблоках лоушадке, — задумчиво произнёс Мякушкин.
— Значит, Ассамато не всегда бывает кентавром?
— Оу, нет! Оуверяу вас, нет!
— Это так… — подтвердила его слова Ассамато.
— Ау в будущем… Я вижоу её на тронеу и серая кобылицау пасётся на полянеу…
Он на миг оторвался от своих стёклышек и, снизу вверх, внимательно посмотрел в глаза кентаврихи.
— Прости меняу, о принцесса! Ноу, этот мир-р так непредсказуем…
— А ты погляди, что там было и будет у этого молодого человека, — чтобы разрядить обстановку, предложила она.
— Ау него… Ау? Ау! Ау! Ты быу рыбакоум! Мур-ры! — заурчал Мяурысьо и с уважением поглядел на наколку с дельфином и якорем.
— Ну… и рыбаком тоже пришлось… — смутился Тинч. — Бывал и строителем, и пастухом и даже пивоваром… Что в этом особенного?
— Оу, тыу ловил рыбку! Оу! Рыбку! Рыбку! Рыбку! Он снова оторвался от стеклышка — для того, чтобы в очередноу… (тьфу!)… в очередной раз выразить своё восхищение.
— Тыу научишь нас ловиу её? Мыу одарим тебяу всем, чем моужем! Я так давно не едау рыбки! Жиу около реки — и не едау рыбки! Поймиу меняу!..
— А что там у меня в будущем? — спросил Тинч.
— С готовностью, о веуликий рыболоув!
И тотчас же отложил символ после того, как посмотрел. И сказал озадаченно:
— Яу неу понял. Тебяу там так многоу… Яу видел тебя и моложе, и таким, как тыу сейчас. Я видел тебя и постарше, оучень боульшим боуродатым великаном, и в руках у тебяу был этот же посох. И звали тебя тоугда Таургрек-Оутшельник… И ещё яу видел… страшноу… огонь, смеурть…
— Было и такоу… И будет впредь…
— Тыу — человек страшный и доубрый, безжалостный и милостиувый… Тыу — странный человек во все векау…
— Да, во все векау, — подтвердил сказанное Тинч.
— И ты знау призыу крысокотоу! Яу не знау, что сказать!.. — Мякушкин не скрывал своего восхищения.
— Впроучем, — прибавил его величество холодно, — всёу это не мешау нам исполнить оубряд преузрения к поуверженному враугу! Так у нас принятоу!
С этими словами он поднял хвост и, как ни в чём ни бывало, пустил струю прямо в морду псоглавца.
— Для истинноу крысокота неу ничегоу приятнее, чем помочиться на труп своего врага!
— Надо бы убрать трупы, — сказал Леонтий.
— Не стоу! Их ещё остау. Они ещёу вернутся, чтобы их пожрау. Они всегдау так делау. Так у них принятоу… А вот нам, мои друзьяу, хорошо бы подкрепить наше знакомство хорошеу трапезой.
— Да, интересно бы узнать, что едят на обед крысокоты! — хмыкнул рыцарь. — Наверноу, то же, что их собратья в нашем мире?
— Ну-оу… — не нашёлся что сказать великий Мяурысьо.