— Здесь наверняка живут счастливейшие в мире люди! — предположил Тинч. — По крайней мере, я не наблюдаю ни фабрик с их трубами, ни трущоб, ни свалок…
Всадники построились ромбом: впереди сэр Бертран, за ним Тинч и Леонтий, замыкала кавалькаду Ассамато.
Спустившись с горочки, они наткнулись на плакат, вывешенный прямо среди дороги:
"ВСЁ ВО ИМЯ ЧЕЛОВЕКА, ВСЁ ВО БЛАГО ЧЕЛОВЕКА!!! — гласила надпись на плакате и, ниже:
КТО ТЫ —
ЭТОТ ЧЕЛОВЕК?..
ИЛИ ТЫ — КАЖДЫЙ ЧЕЛОВЕК?!!
И, ещё ниже:
"ТОГДА,
ТЫ ДОЛЖЕН ЗНАТЬ СЛЕДУЮЩЕЕ:
СОГЛАСНО ЗАКОНАМ ГИСТРИО, В СТОЛИЦЕ ТАРОККАНИИ ЗАПРЕЩЕНО:
— ПРЕБЫВАТЬ ЛИЦАМ В ГРЯЗНОЙ И ПАЧКАЮЩЕЙ ОДЕЖДЕ!
— ЗАНИМАТЬСЯ ПОПРОШАЙНИЧЕСТВОМ!
— СОЗДАВАТЬ АГРЕССИВНО НАСТРОЕННЫЕ ГРУППЫ ГРАЖДАН!
— НЕ СОБЛЮДАТЬ ДРЕСС-КОД!
— ЗАНИМАТЬСЯ ГАДАНИЯМИ И МАГИЕЙ!
— ПОЛЬЗОВАТЬСЯ УСЛУГАМИ АБОРТАРИЕВ!
— ВВОЗИТЬ И УПОТРЕБЛЯТЬ ГЕННО МОДИФИЦИРОВАННЫЕ ПРОДУКТЫ ПИТАНИЯ!
— КУРИТЬ И ПОТРЕ***** ОСТАЛЬНЫЕ НАРКОТИКИ!
— ВЫСАСЫВАТЬ КРОВЬ!
— ХОДИТЬ НА ЧЕТВЕРЕНЬКАХ!
— ОБМАЗЫВАТЬСЯ ФИОЛЕТОВОЙ КРАСКОЙ И ГОЛЫМ ВЫБЕГАТЬ НА УЛИЦУ!
— ПРОПОВЕДСТВОВАТЬ!
— ВЪЕЗЖАТЬ НА ОСЛИКАХ!
— РАСПЕВАТЬ СЕРЕНАДЫ!
— ГУЛЯТЬ ПО НОЧНОМУ ПАРКУ И ЛЮБОВАТЬСЯ ЗВЕЗДАМИ!
— РАЗГР***** КОГТЯМИ ЗАХОРОНЕНИЯ МЕРТВЫХ!
— КУСАТЬСЯ БЕЗ ПРИЧИНЫ!
— ЕСТЬ МЯСО ИЛИ РЫБУ!
— ЛАКАТЬ ВОДУ ЯЗЫКОМ!
— ПАРКОВАТЬСЯ В НЕУСТАНОВЛЕННЫХ МЕСТАХ!
— СОВЕРШАТЬ НЕЗАКОННЫЕ СДЕЛКИ!
— ГУЛЯЯ ПО ГОРОДУ, НЕ ОБРАЩАТЬ ВНИМАНИЯ НА ПАМЯТНИКИ!
— ФОТОГРАФИРОВАТЬ МЕСТНЫЕ ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ!
— НЕ ОПОВЕЩАТЬ СООТВЕТСТВУЮЩИЕ ОРГАНЫ!
ЗА ВСЕ ЭТИ И ИМ ПОДОБНЫЕ НАРУШЕНИЯ — КЛЕЙМЕНИЕ НА ЛОБ, А В СЛУЧАЕ ПОВТОРНОГО НАРУШЕНИЯ — РАССТРЕЛ НА МЕСТЕ БЕЗ СУДА И СЛЕДСТВИЯ!
ВСЁ, ЧТО НЕ РАЗРЕШЕНО — ЗАПРЕЩЕНО!!!
Примечание (мелкими буквами):
Для иностранцев возможны исключения.
СОБЛЮДАТЬ ЗАКОНЫ ГИСТРИО — ПОЧЁТНОЕ ПРАВО И ОБЯЗАННОСТЬ ЧЕЛОВЕКА, ЕСЛИ ОН КАЖДЫЙ ЧЕЛОВЕК!
РАЗВЕ ВЫ НЕ ЛЮДИ?!!"
— Прав Шершень! По-моему, это одновременно низ цинизма и верх идиотизма. То ли Вавилон, то ли Ершалаим… — констатировал Леонтий. — Интересно, кстати. Кое-что явно почерпнуто из Уэллса, в переводе… не помню чьём, страница была вырвана… Кстати, похоже, нас здесь давно ждут.
2
Две дороги огибали плакат — слева и справа. Сразу за ним, в тени плаката кавалькаду встретила группа людей, человек десять, облачённых в костюмы испанских латников эпохи конкистадорских походов, в сплющенных с боков стальных шлемах, вооружённые алебардами.
Вперед вышел невысокого роста и полноватый человечек с узким лицом и стеклянными глазками. Перо на его круглой шляпочке, напомнившей Леонтию афганскую "пуштунку", указывало на то, что перед ними, очевидно, чиновник, а, судя по недовольной физиономии — чиновник достаточно высокого ранга.
В руках его появилась истрепанная пачка листов бумаги, куда он время от времени заглядывал и кисло морщился.
— Наконец-то! — вместо приветствия, бросил он и поменял листы местами.
Стеклянными… (или, быть может, фарфоровыми?) как у куклы глазами окинул приезжих.
— Кто из вас сеньор Микротус?
Путники переглянулись и смолчали.
— А кто сеньор Сурикатус?
— Досточтимый сеньор чиновник! — подал голос сэр Бертран. — Увы, нам совсем не известны эти, несомненно достойнейшие имена… но, нам очень хотелось бы узнать хотя бы ваше имя. С кем мы имеем честь общаться?
— Вы имеете честь общать меня сеньором Палтусом де Лиопсетта… — не отрывая ищущего взгляда от бумаг, молвил чиновник. Недовольно фыркнул, доставая из-за уха самую настоящую шариковую авторучку:
— Вечно намудрят, вечно напутают… Два года назад было семь героев, год назад пять… сколько бронзы ушло на памятник… теперь четыре, вот и вертись. Почему четыре?
— Экономика должна быть экономной, — пояснил Леонтий.
— Ага. Ч-чёрти что творится… Ладно. Хочу напомнить вам, что вы разговариваете с лицом, заслуживающим всяческого доверия, а паче того — почтения со стороны таких низкопробных статистов, как вы… Итак, ваши имена?