— Сэр Бертран де Борн, рыцарь Меча, командор Ордена Бегущей Звезды.
— Сэр Тинчес Даурадес, рыцарь Посоха.
— Сэр Линтул Зорох Шлосс, рыцарь Кубка.
— Ассамато, всадница Пантакля.
— Стоп, стоп, стоп! Это какая ещё всадница?!. Нет в сценарии никакой всадницы… да и ни одного из остальных ваших имён тоже… Ох уж, мне эта Омния, ох уж эта их контора…
— Значит, сценарий этого действа сочинили в Омнии? — поинтересовался Леонтий.
— Сие вам знать не обязательно… — вписывая на бумагу новые сведения, озабоченно отвечал сеньор Палтус. — Впрочем, мне по душе, что вас так интересуют подробности. Не хотите ли вы более детально ознакомиться со сценарием?
— К сожалению, у нас мало времени.
— И это правильно. Все подробности объясню по дороге… Город ждёт вас с самого раннего утра, все жители заранее извещены о вашем славном прибытии…
— Кто такой Гистрио? — спросил Леонтий.
— Ну как же! Впрочем, для вас совершенно необязательно разбираться в законоведении. Гистрио Гистрио — известный омнийский законовед, лауреат Премии, первый советник нашего Папы, маркиза де Блиссопле. Он давно умер, но очень любил собак и маленьких детей… Вы обратили внимание на нижние строки? Вам, как иностранцам, делается исключение…
— А ротокканцы — это тоже иностранцы?
— Ротокканцы — это ротокканцы. Это быдло, это невежественная толпа, что каждую осень прибывает к нам для грабежа и разбоя.
— А в остальное время они занимаются… чем?
— Как это чем? Согласно решениям Гуммы, ротокканцы обязаны работать. Это их почётная обязанность, в отличие от тарокканцев, которые заняты в обслуживании иностранцев и вполне заслуженно занимают ответственные должности в Барсьей Лоне.
— Где???
— Сразу видать, что вы прибыли издалека. По высочайшему предложению Гистрио Гистрио и согласно одному из последних решений совета Гуммы, явно устаревшее название столицы, "Аркания", должно быть упразднено и забыто. Звучное же и красивое наименование "Барсья Лона"…
— Значит, тарокканцы и ротокканцы — один и тот же народ?
— Я же объяснил вам: ротокканцы — это быдло. Они даже не люди, а так себе, людишки. И прекратите меня экзаменовать. Здесь вопросы задаю я!
— Всё ясно. Элои и морлоки! — пробормотал Леонтий.
— Кто? — быстро переспросила Ассамато, которой, судя по выражению лица, всё меньше и меньше нравился весь этот диалог.
Леонтий принялся повествовать друзьям о жизни элоев и морлоков, а сеньор Палтус, со сценарием под мышкой, принялся с важным видом инспектировать внешний вид всадников. Его, построенные в две шеренги, скучающие алебардисты наблюдали за этим занятием и нетерпеливо переминались с ноги на ногу.
— Так, это нам подходит… — высказал он сэру Бертрану.
— Ты назвал меня "это"? — тут же вскипел командор.
Но сеньор Палтус де Лиопсетта, не обращая внимания на его реакцию, перешёл вначале к Тинчу, потом к Леонтию.
— А, понимаю. Омнийская работа? — с уважением указал он на автомат за спиной писателя.
Потом достопочтенный сеньор Палтус, с той же серьёзной миной, перешёл к осмотру Ассамато и минуты полторы стоял, не понимая в чём дело.
— Это… Как-то… как-то… — промычал он. — Это выходит… на четвереньках… или не на четвереньках…
С этими словами он, желая удостовериться, что глаза его не обманывают, решительно приподнял подол её платья и заглянул внутрь.
Резкий взмах хлыста прозвенел в воздухе, и сеньор Палтус отшатнулся, болезненно придерживая руку. Его плачущая узкая мордочка выражала недоумение.
— Стоять! — рявкнул сэр Бертран, заметив, что алебардщики, неуверенно переглянувшись, сделали шаг вперёд.
А кентаврица сказала следующее:
— Ну ты, сенёр! В государстве королевы Тайры-Тары никогда, ни в какую жисть не бывало никаких тарокканцев или ротокканцев! И все граждане её искони веков именовались альтарийцами! Ты меня понял, скотина?!. А если ты, ещё хотя бы раз, посмеешь заглянуть мне под юбку, я пришибу тебя как крысу!
— Она сделает это! — давясь от смеха, подтвердил Леонтий.
А командор, которому стала искренне надоедать вся эта канитель, нагнулся с седла и подхватил сеньора Палтуса за отороченный пегим мехом ворот.
— Вы не смеете… — только и успел пискнуть чиновник, суча в воздухе ножками. Листы сценария выпали у него из подмышки и разлетелись по дороге.
— Хамло! — гулко, из-за прорезей шлема, констатировал Рыцарь Меча. — Сэр Тинчес, быть может, вы возьмёте этого мерзавца в своё седло?