Мы поднялись в спальню.
- Раздевайся, Ли.
- Ты с ума сошел?
- Ли, птичка, у тебя платье в крови. Если не постирать сейчас, засохнет, пятна останутся. Жалко, красивое.
Я опустила взгляд: действительно – бурые влажные пятна на подоле и корсаже. Голова закружилась. После того, как меня заставили смотреть на казнь мужа, мне дурно от вида крови.
Зажмурилась.
Хиро вздохнул и принялся меня раздевать, а потом заставил надеть рубашку и юбку.
- Ты чего?
- Пойдешь к дяде. Я тебя в таком состоянии оставить не могу.
- Я сейчас травок заварю и успокоюсь.
Он щелкнул пальцами.
- Точно! Травки! Пойдём, я сам заварю.
Мы спустились в кухню. Он принялся шариться по моим ящикам, банкам и мешочкам. Смешивал какие-то травы, варил в моей кастрюльке, цедил через ткань, а потом сунул мне большую керамическую чашку с какой-то бурой дрянью, отвратительной и на вид, и на запах, и скомандовал:
- Пей всё.
- И почему ниххонские отвары все такие противные? – жалобно спросила я.
- Мы, ниххонцы, любим трудности, – усмехнулся Хиро.
Я выпила, и меня почти мгновенно повело. Глаза начали закрываться, мысли разлетаться в стороны.
- А ты смешной, – сообщила я Хиро. – У тебя три глаза, ууу… нет, четыре.
- Хм, неужто я переборщил с мирилией? Вроде не должен.
- Это потому, что я птица. На меня некоторые травки неадекватно действуют.
Проснулась я после полудня – совершенно спокойная и умиротворенная. Вчерашнее происшествие казалось смутным сном. Ничего же страшного не случилось – я почти даже и отбилась от них.
- Как ты себя чувствуешь? – раздался голос ниххонца. – Не тошнит? Голова не болит?
- Ой, а ты зачем здесь?
- Я сюда отчеты принес, какая разница, где их заполнять – тут или в ратуше. Ты знаешь, что мне мэр кабинет выделил? Очень удобно, в казармах негде бумаги хранить.
- Понятно, – я присела на кровати, повела плечами, потрясла головой. Ничего не болело.
- Я твое платье Аглае отнес, она обещала пятна крови вывести.
Вспомнив про кровь, я тут же зажала рот руками.
- Хиро, из-за моей глупости четверо человек погибло!
- Ты-то здесь при чем? Их убил я. И убил бы, даже если бы они на любую другую горожанку напали. Знаешь, что самое смешное? Ты им вообще не нужна была. Мы с ребятами наведались в гостиницу, где их хозяин-купец сейчас живет, поспрашивали людей, поглядели личные вещи. Ребята из Ранолевса и, судя по всему, не просто так сюда приехали. Ищут знатную даму, некую графиню Волорье.
10. Дождь в конце лета
Несколько дней Хиро приходил домой настолько измученный, что даже не мылся. Притащил тюфяк, бросил на пол – чтобы не оскорблять моего нежного тела запахом своего пота – и засыпал, кажется, ещё не коснувшись головой подушки. Просыпался на рассвете, выворачивал на себя ведро воды и сбегал, оставляя грязное исподнее и лужи на полу в ванной. Я не ругалась и не злилась, понимая, что он работает в том числе и для того, чтобы мне было спокойнее, но мне отчаянно его не хватало.
Я полюбила засыпать, уткнувшись носом в его плечо, полюбила закидывать ногу на его бедро, полюбила слушать его ровное дыхание. Нет, я была не влюблена в него самого, в моем сердце не осталось живого места для каких-то чувств. Я любила, пожалуй, свой собственный покой рядом с ним, ощущение комфорта и волны надёжности, исходящие от него. Мне было с ним удобно. Он никогда не повышал на меня голос, не упрекал ни в чем. Если я не успевала постирать его белье, он спокойно стирал его сам, зачастую прихватывая и мои сорочки из корзины. Первый раз я едва не плакала, увидев, как он повесил в саду на веревках мою нижнюю юбку, накричала на него, а он и в самом деле не понял, в чем виноват, а когда понял, долго смеялся.
Может быть, он вел себя так потому, что ниххонские жены не утруждают себя грязной работой. Или потому, что он воин, а воины всегда заботились о себе сами. Не знаю. Знаю только, что мне сейчас он был нужен, и дело не только в постели. Хотя и в постели, без сомнения, тоже.
Ночью я долго смотрела на спящего Хиро и никак не могла уснуть, поэтому ближе к рассвету сползла на пол, положила свою подушку рядом, прижалась лбом к его спине и так затихла. Да, пах он отнюдь не ромашками, но мне его запах противен не был. Проснулась уже к полудню – на своей постели. Я даже не была уверена, что мне все это не приснилось. А на столе лежал кулёк засахаренных орехов и уже увядшая садовая роза, явно сорванная с куста возле ратуши, только там такие крупные растут. Я долго на нее смотрела, пытаясь не расплакаться. За что мне небеса подарили такого мужчину? Нашёл ведь время забежать!