Пропоёт и снова начинает:
— Вот он, злодей! Вот он, похититель лучшей в мире песенки! — сказал пуночка-отец.
Сел на ветку того же дерева, натянул тетиву, пустил стрелу в ворона. Скользнула стрела по твёрдым маховым перьям и на землю упала. Ворон даже не заметил, глаз не открыл. Поёт-заливается.
Тогда пуночка-отец выхватил сколько было в колчане стрел, заложил их между пальцами и начал пускать в разбойника. Сразу по четыре стрелы.
А ворон всё поёт:
И выпустил песенку из клюва.
А пуночка-отец схватил её и полетел скорее к своему гнезду.
Подлетает, слышит — сынок кричит, жена плачет.
— Не кричите, не плачьте, — говорит им пуночка-отец. — Я нашу песенку у злого ворона отнял. Вот она!
Обрадовалась пуночка-мать, запела песенку. Утих сынок, заснул.
С тех пор пуночки, едва завидят, что ворон мимо летит, замолкают. Боятся даже клюв раскрыть. Вот песенка и сохранилась. И сейчас все пуночки её поют своим крикливым детям.
КАК ЕВРАЖКА И МЕДВЕДЬ НОРАМИ МЕНЯЛИСЬ. Чукотская сказка
Однажды бурый медведь стоял на холме, а евражка в это время пила воду у реки. Увидела евражка медведя и позвала его:
— Эй, медведь, иди-ка сюда!
Подошёл медведь к евражке, а она ему и говорит:
— У меня к тебе дело большое есть!
Удивился медведь:
— Какое же дело у тебя ко мне?
— Да вот задумала я с тобой жилищем поменяться.
— Ладно, — согласился медведь, — давай меняться. А где оно, твоё жилище?
— Вон там, на холме. А где твоё жилище?
— Вон там, на сопке.
Обрадовалась евражка:
— Пойду-ка я теперь в твоё жилище. А ты моё бери!
Пошёл медведь к норе евражки, евражка — в медвежью берлогу.
Пришла к берлоге евражка, осмотрела её со всех сторон и запрыгала от радости:
— Ах, какое жильё я нашла! Ах, как хорошо я теперь жить буду!
А медведь пришёл к норе евражки и только нос туда засунул.
Пыхтел, пыхтел — так и не смог залезть в её норку.
Пришёл медведь к евражке. А она его и спрашивает:
— Зачем ты пришёл ко мне?
— Не смог я залезть в твоё жильё.
Рассердилась евражка:
— Не может этого быть! Ведь я-то влезла в твоё жильё!
— Ну, а я даже нос не смог просунуть в твою норку!
— Давай-ка померяем твой нос с моим!
Разлеглась евражка на носу у медведя и говорит:
— Вот так диво: неужели же я такая маленькая, даже меньше твоего носа! Нет, не придётся нам домами меняться. Как же ты жить бы стал в моей норке? Прощай, дедушка, пойду-ка я домой!
Так и стали они жить по-прежнему, каждый в своём жилье.
ОЛЕНЬ И МОРСКОЙ БЫЧОК. Чукотская сказка
Шёл олень по морскому берегу. Вдруг из воды высунулась рыбка — морской бычок. Увидел оленя бычок и смеётся:
— Ну, оленище! Ну, страшилище! Ноги идут, толстое пузо несут! Потеха!
Обиделся олень на такие слова, поддел рогами бычка и выбросил его на берег. Бычок туда, бычок сюда, а всё ни с места.
— Ой-ой-ой! — кричит. — Пропадаю! Засыхаю!
Ладно, пожалел его олень, сбросил бычка в воду, а сам хотел было идти дальше, да не успел и шага шагнуть, как слышит — бычок снова за своё принялся, снова над ним насмехается.
— Эй, оленище! — кричит бычок. — Эй, нескладный! Посмотри на себя: хвоста нет, на голове рёбра растут! Обхохочешься!
— Ах так, ты опять дразнишься! — рассердился олень и поддел морского бычка рогами, выбросил его на берег.
— Ой-ой-ой! — закричал тут бычок. — Рот мой сохнет! Хвост мой сохнет! Кинь меня в воду! Кинь скорее! Пропадаю!
Опять пожалел его олень, столкнул рогами в воду.
Только ведь не угомонился бычок. Окунулся разок, вынырнул и ещё пуще дразнится:
— Эй, страшилище! Ноги-то, как иглы, тонкие. А голова — глупая. Потому на ней какие-то кусты и выросли!
Терпел-терпел олень, да лопнуло у него терпенье — осердился олень, выхватил бычка из воды рогами, бросил на берег и убежал далеко в тундру. Вот и всё.
НАДОГОНЯЛСЯ. Эскимосская сказка
Однажды летом молодая лягушка увидела журавля. Тот стоял на одной ноге, дремал.
«Какая длинноногая птица, — подумала лягушка, — я такую впервые в жизни вижу».
Лягушку звали Вамынгу. Она была очень любопытна: вприпрыжку добралась до журавля, чтоб хорошенько его разглядеть. Тот дремал ни на кого и ни на что не обращая внимания.
— Тебе надоело стоять на двух ногах, или у тебя одна болит? — спросила Вамынгу. Очень ей захотелось узнать, зачем эта птица ногу в кулаке держит.
— Нет, ничего у меня не болит, — нехотя ответил журавль, — мне хочется дремать.
— А как тебя зовут? — не унималась Вамынгу.
— Сятыльгак.
— Ты на кого-нибудь сердишься?
— Нет, ни на кого не сержусь.
— Тогда давай поиграем, а то мне одной скучно.
— Нет, я уже наигрался.
— Тогда давай попрыгаем вместе.
— Нет, я уже напрыгался.
— Ну так давай в догонялки играть! Лови меня!
— Нет, я уже надогонялся.
— Кого же ты догонял? — спросила лягушка, озираясь по сторонам. — Никого вокруг не видно!
— Догонял я таких же болтунишек, как ты. Надогонялся так, что живот у меня полон. Отложим догонялки на завтра, — сказал он и снова задремал.
Хлопала, хлопала лягушка глазами, да так ничего и не поняла.
А ты понял?
КЕМ БЫТЬ? Эскимосская сказка
Заупрямился однажды медвежонок Кайнехак, перестал слушаться родителей.
— Не буду я больше медведем! Хочу кем-нибудь другим стать.
Сказал так и убежал. Шёл-шёл, в тундре очутился. Хорошо там, цветов много, солнце греет. Возле норки евражка сидит, передние лапки свесила, на хвостик опирается, свистит, как песню поёт.