– Вот с ним и иди, – указав перстом на офицера проклокотал в гневе отец. Скарятин напрягся и резко обернулся. Бросив быстрый взгляд сначала на Кавелина, который с ненавистью смотрел на него, а затем на Глашу, по лицу которой текли слезы, он нахмурился. А Кавелин добавил. – Баловался с ней Ваше благородие так и забирай ее себе!
Дмитрий напрягся и прищурился. Он совсем не собирался брать никого с собой. Но нрав у купца был явно лютый. И ему вдруг стало жалко Глашу, которая стояла такая несчастная и бледная. Да он совсем не любил ее, но она была ему весьма приятна. И тут молодой человек подумал. А может и впрямь взять девушку с собой. Она была весьма хороша для интимных радостей на первое время, и вполне бы сгодилась для любовницы. А потом он решит, куда ее пристроить. Тем более Дмитрию было не по себе от мысли о том, что купец будет избивать дочь за то, что она лишилась девственности. Скарятин вздохнул и, устремив на девушку голубой холодный взор, спросил:
– Поедете Глаша?
Однако Глаша замотала отрицательно головой, как будто не понимая, что происходит. Здесь был ее родной дом, в котором она росла с малолетства. А Дмитрий хоть и нравился ей, но она совсем не знала его. Она совсем не хотела ехать с ним.
– Иди пока предлагает, – проскрежетал купец, распаляясь. – Только знай, что в моем доме ты ни дня не останешься. Ты мне здесь не нужна. Приданного у меня для тебя нет. А после твоих шашней, тебя вообще замуж никто не возьмет. Вот бы тебя выпороть, как следует. Чтоб вся шкура со спины слезла. Может, порядочной станешь, шельма!
Видя, что девушка растеряна и из ее глаз катятся горькие слезы, Дмитрий приблизился к ней, и ласково улыбнувшись Аглае, тихо произнес:
– Поедемте со мной моя птичка, я позабочусь о Вас.
Вдруг девушка дико вскрикнула, и закрыла лицо руками. Дмитрий легко обнял ее за плечи. Глаша тихо плакала, а Дмитрий обернулся к ее отцу и заметил:
– Я заберу ее. А то Вы еще чего доброго прибьете ее.
– Забирай! Забирай! – пробубнил в запале Кавелин. – Только заплати за нее! Думаешь, что я тебе просто так ее отдам?
От унижения Глаша покраснела.
– Сколько? – спросил, прищурившись, Дмитрий.
– Сотни три пойдет.
Дмитрий как-то недобро усмехнулся. Он отошел от девушки и приблизился к купцу. Сняв с портупеи кортик, инкрустированный золотом, рукоятка которого сверху была украшена несколькими небольшими аметистами и топазами овальной формы, он протянул его Кавелину.
– Этого хватит?
Купец замер, дикими глазами смотря на дорогую вещь, которая стоила не менее трех тысяч рублей. Через минуту словно опомнившись, Михаил Емельянович согласно закивал, и затараторил:
– Хватит, Хватит! Забирай ее!
– Отец! – воскликнула в ужасе Глаша. Это было просто чудовищно. Они не только не спросили ее согласия, хочет ли она ехать с Дмитрием, но и торговали ею, словно она была кобылой. – Да как же Вы?!
Купец почти выхватил из руки Дмитрия кортик, с интересом и восхищением вертя изысканную вещь в руках. Скарятин же смерив презрительным взглядом Кавелина, подошел к Глаше и, обняв ее за плечи, повел девушку со двора, на ходу заметив:
– Ничего не берите. Позже я куплю Вам все, что понадобится.
Когда молодые люди вышли на улицу, Кавелин, подошел к воротам и злобно проследил взглядом, как Скарятин с Глашей садится в закрытый экипаж.
– Баба с возу кобыле легче, – зло заметил Михаил Емельянович, сплевывая себе под ноги и провожая злобным взглядом удаляющейся экипаж. – Итак, из-за нее все парни на нашей улице передрались, хоть покой будет…
Глаша нервно перебирала край простой юбки, в которую была одета. Ее глаза перебегали по шелковой ткани, которой был обтянут экипаж изнутри и девушка ощущала, что вся эта обстановка совсем непривычна ей. Она никогда не ездила в экипажах, и теперь чувствовала себя неуютно. Дмитрий дал указания извозчику, куда ехать и ловко запрыгнув в карету, захлопнул дверцу. Он уселся напротив девушки и ласково улыбнулся ей. Экипаж поехал и, Аглая быстро взглянув на непроницаемое красивое лицо Скарятина с холодными голубыми глазами, горестно произнесла:
– Зачем я Вам Ваше благородие? Я же знаю, что Вы свое получили. А мне впредь урок будет, что доверять мужчинам нельзя.
– Зачем Вы так говорите, Аглая Михайловна? – произнес Дмитрий мрачно.
– Я знаю, пожалели меня сейчас, ведь так? – прошептала она всхлипывая. – А мне не надо Вашей жалости!
– Что ж было бы лучше, если бы Ваш отец избил Вас и на улицу выгнал? – спросил, насупившись, Дмитрий, понимая, что Глаша права. И кроме жалости и телесного влечения он ничего не испытывал к девушке в данный момент. Он замолчал, напряженным взором смотря на нее. Она продолжала тихо плакать, уткнув личико в ладони. Дмитрий отчего-то с каждой минутой, все больше ощущая свою вину во всей этой неприятной истории, тяжело вздохнул и, поддавшись порыву, пересел к ней на сидение. Легко обняв девушку за плечи и, осторожно прижав ее к своей груди, он тихо произнес. – Вы спасли мне жизнь. Я в долгу перед Вами, Глашенька. Отчего же Вы не хотите, чтобы я помог Вам сейчас?