Однако уже к обеду, в компании Николая боль и тоска по Дмитрию исчезала, и Аглая с удовольствием часы на пролет проводила с младшим Скарятиным. Благодарная, любезная и улыбчивая, в обществе Николая, Глаша начала осознавать, что Дмитрий не только использует ее, но и своим безразличием и равнодушием разрушает ее существо. С Дмитрием она постоянно была на нервах, боясь не угодить ему или сказать что-то не так. С Николаем же она вела себя расковано и была сама собой, совсем не заботясь о том, какое впечатление произведет.
Еще через какое то время в головке девушки стали возникать постоянные мысли о том, чтобы оставить Дмитрия и прекратить это унизительное существование в его доме. Она думала уехать за границу, и уже там попытаться построить свою новую жизнь. Возможно там, на чужбине, ей удастся скрыть свое позорное прошлое, и если повезет, она сможет выйти замуж за порядочного человека. Однако дитя, которое уже жило под ее сердцем, все же удерживало Аглаю от решительных поступков. Она сознавала, что малыш был не виноват в холодности отца. Ребенок, был ее последним шансом, изменить отношение Дмитрия к себе. Глаша ждала, надеялась и боялась разговора о ребенке. Но все же она желала этого, уповая на лучшее.
К середине сентября страдания Глаши стали невыносимыми. Дмитрий совсем не интересовался ею, постоянно отсутствуя дома. Весь долгий день девушка мучимая тоской проводила одна или в обществе Николая. Лишь поздно вечером, около десяти, Дмитрий появлялся на пороге ее спальни шальной и немного пьяный, и коротко осведомившись, как девушка провела день, без предисловий заявлял о своих правах на ее тело. Глаша безропотно соглашалась на его страстный призыв, каждый раз ища в его холодных красивых глазах хоть немного нежности по отношению к себе, но не находила. Под утро он стремительно покидал ее комнату, наскоро умывшись, ссылаясь на то, что ему надо нанести много визитов.
Накануне того трагичного дня Глаша с утра собралась в храм Трех Святителей. Николай, как и обычно, в последнее время, проводил девушку в церковь и терпеливо остался ждать ее в крайнем переделе до конца службы. Глаша после исповеди, вышла печальная. Ее глаза были полны слез. Николай попытался спросить ее, чем она так расстроена, но девушка лишь тяжело вздыхала и молчала. Разве она могла сказать, что батюшка строго высказал ей, что она блудница, раз живет с мужчиной, не будучи его женой? И ее будущее дитя будет несчастно, раз зачато вне брака.
Всю дорогу до дома, Аглая молчала, однако все же держалась за предложенный локоть молодого человека. Николай правильно понял ее трагичное настроенное, и старался не задавать лишних вопросов, боясь еще сильнее расстроить девушку. Попросив Николая оставить ее одну, Глаша провела остаток дня в одиночестве в своей спальне, ожидая Дмитрия, и подбирая нужные слова для разговора. Именно сегодня она решилась, наконец, сказать Дмитрию о ребенке и решить дальнейшую свою судьбу.
Только около девяти вечера Дмитрий появился на пороге спальни девушки, и прямо с порога спросил:
– Вы плохо себя чувствуете? Николай сказал, – пояснил он. Глаша отложив книгу, встала с кресла и печально улыбнулась ему.
– Николай Петрович напрасно беспокоится, я в порядке.
– Что ж это радует, – пожал плечами Дмитрий, проходя в комнату, и стягивая с себя военный китель. Глаша подошла к нему сзади, наблюдая, как он раздевается, снимая перчатки и портупею.
– Я скучала по Вам, Дмитрий Петрович.
Скарятин скорчил кислую мину, и даже не повернулся. Поняв, что это возможно нужный момент Аглая подошла к молодому человеку вплотную и, прижавшись своим телом к его спине, обвила его торс руками. Дмитрий перестал расстегивать рубашку и повернулся к ней. Его губы вмиг опустились на чело девушки, а руки с силой обвили ее талию. Глаша собралась с мыслями. Она уже собиралась произнести, давно задуманную фразу, как в этот миг ощутила, что от Скарятина невозможно сильно пахнет женскими духами. Смертельно побледнев, она резко разжала объятья, и чуть отступила от него.
– Вы были с другой женщиной? – прошептала Глаша глухо, нахмурившись. Дмитрий медленно поднял голову, и холодно взглянул на ее недовольное личико.