Я почти дошла до раздевалки и подпрыгнула от неожиданности, от этого голоса.
Ко мне размашистым шагом шел Долохов.
Я остановилось, хотя и было большее желание скрыться от него в раздевалке. И я может так и сделала, если бы была уверенна, что его это остановит.
— Вика, я понимаю, я обидел тебя, — начал он, приблизившись почти в плотную. Приём у него такой любимый, нервничать заставлять, давить своей энергетикой.
— С чего ты взял? — я отступила, упёрлась спиной в дверь.
— Неужели это не в порядке вещей у тебя, спать с девушкой, и сбегать?
Тёмные глаза сверкнули. Не нравиться Назар Дмитриевич, когда вас отчитывают.
— Всё в порядке Назар, можешь оставить всё как есть, мне плевать, — я постаралась проскользнуть мимо, и спрятаться, наконец, в спасительной раздевалке, потому что, вот нет никаких сил, сейчас играть в эти гляделки, но он чувствительно прихватил меня за локоть, вернул на место.
— Вика, да послушай ты…
— Назар, что за замашки пещерного человека? — возмутилась я, пытаясь вырвать свой локоть.
— Давай, блядь ещё поотчитывай меня, — рыкнул он, и я тут же замерла, и испуганно воззрилась на него.
— Прости, прости, — тут же затараторил Назар.
Он вообще казался каким-то взбудораженным и растерянным. Словно не он самый брутальный самец на земле.
— Давай поужинаем Вик, поговорим.
— Я не хочу Назар, — отчеканила я.
— Не хочешь, — повторил он, и вдруг склонился и втянул аромат с моей макушки.
— Птичка ну прости меня за малодушие, я был не прав, — выдавил он из себя. Понятно, что тяжело вышло, но и этого как оказалось, мало. Потому что ему снова поиграть захотелось, а я, увы, сломалась.
— Назар, я тебе никакая не Птичка, отпусти меня, мне нужно идти… — пытаюсь вывернуться из его рук, а он только сильнее сжимает меня, уже за талию к себе подпирает. Я только в грудь его упираюсь.
— Что ты … Назар… Нет! — вот и всё собственно что я могу сказать, перед тем, как он начинает терзать мои губы.
Как в каком-то любовном романе, в котором героиня сопротивляется, а её воздыхатель всё равно напирает. Никогда не думала, что буду на подобном месте. Он словно сломить меня пытается своим грубым поцелуем. Проталкивает язык насильно мне в рот, и чуть ли не до горла мне достаёт. Жмёт, так что кислорода не хватает, и рычит словно животное. И это просто отвратительно. Больно и унизительно. Все мои силы уходят на сопротивление. Я сдавлено кричу, пытаюсь царапаться, оттолкнуть его.
Что на него нашло, что за сумасшествие?
Ему надоедает моё трепыхание, и он перехватывает мои руки, и заводит за спину.
— Хочу тебя Птичка, хочу тебя, прямо сейчас, — горячо шепчет в мои истерзанные губы, и вжимается своим стояком, чтобы я не сомневалась что это так.
— Назар, то, что ты делаешь, это отвратительно, я тебе не кукла какая-то. Не смей меня трогать подобным образом, — выплевываю эти слова, со всем презрением на которое способна.
— Научись сперва ухаживать, а не хватать без разрешения! За кого ты меня принимаешь?
Назар замер, по его лицу пробежала тень, на скулах заиграли желваки. Он прикрыл глаза на мгновение, приходя в себя, хотя руки мои всё ещё держал, и прижимался тоже, вдавливаясь в меня своим твердым телом.
— Сучка рассудительная, учишь всё-таки, — процедил он.
— Отпусти меня, — трепыхнулась я, — должен же кто-то тебя учить, если ты элементарных правил приличия не знаешь, дожив до своих лет!
Он, наконец, разжал мои руки, и я растёрла запястья, и оттолкнула его от себя, потому что всё равно стоит скалой, и дышит так жарко.
— Ты со всеми женщинами так себя ведёшь? — возмутилась я, поправляя задранную одежду. Хорошо, что никто этого не видел.
— В том то и дело, что только с тобой всё так, — выдал он, и можно даже было уловить по его выражению лица досаду. По тому, как утер он свои губы, и взъерошил волосы. Словно, сожалеет о своей вспышке.
— Ну, прости, что провоцирую на то, чтобы быть говнюком, — совсем уже не сдержалась я.
— Ты права, права, блядь во всём, так тебе легче, ты довольна? — зарычал он, и упёр руки в стену по бокам от моей головы, я тут же сложила руки, на груди закрываясь от него.
— Давай скажи тогда, что дальше делать? Ты же умная Вика, всё знаешь.
— Назар, это не я сбежала от тебя после проведенной совместно ночи, и не давала о себе знать целый месяц. Делай что хочешь, просто знай, что этого больше не повториться, тем более с такими методами, — выпалила я, чувствуя, как болят губы от его нападения.
— Я понял, — смирил всё-таки он свой нрав, и отошёл, — прости.