— Вика, — рыкнул Назар, и я подняла голову из своего положения и встретилась с ним взглядом.
Он смотрел так хищно, словно я добыча, которую он загонял, и теперь я попалась. Я вздрогнула от этой алчности, и по моим бёдрам пронеслась дрожь. От такого взгляда можно сгореть, от такого взгляда можно в ногах валяться, и просить о милости. Но я выбрала умилостивить зверя и дернула ремень, на его брюках, расстегнула ширинку, и стянула вниз боксеры, вытаскивая наружу его уже затвердевший член.
— Птичка, — уже мягче захрипел Назар, когда я сжала его плоть в ладошке и провела верх вниз по горячему стволу, ощущая его дрожь, трепет. Чувствуя, как он весь напрягся и подтянулся. Оторвала взгляд от гладкой плоти в своих руках, посмотрела вверх.
Назар смотрел, не отрываясь за моими действиями, на моё лицо, на мою руку, что сжимала его член, на мои закушенные губы. Он смотрел и ждал. И терпеть не мог, потому что толкался уже в мою ладонь, и громко шипел сквозь сжатые зубы. И сжимал мои плечи, неосознанно подталкивая меня к себе.
И я не отводя глаз, коснулась алой головки губами, просто решила попробовать на вкус. Лизнула, коротко и мягко, чувствуя терпкий аромат мужского тела, и завелась, от этого запаха. Словно выключатель сработал. Меня прострелила судорога, и между ног затянуло. Я выдохнула и в следующее мгновение, погрузила его член в свой рот. Вобрала полностью, и замерла, исследуя солоноватый вкус, и аромат, смешанный с капелькой ментола.
— Вика, твою мать, как же хорошо, — простонал Назар, и толкнулся сам, несильно, просто направляя, и я сжала губы плотнее, задвигалась на его плоти, вырывая хриплые стоны из его груди, и сбивая его дыхание.
Я скользила по жилистой плоти, ощущая все венки, ощущая, как он становиться ещё тверже под моим языком, как набухает его страсть, растёт под моими губами.
И я старалась, понимая, что это доставляет несравнимое удовольствие моему миллионеру.
Его руки легли ко мне на затылок и настроили на темп, и я подчинилась, делая так, как он хочет. Двигалась с той скоростью, с какой он хочет, и брала глубже, стараясь расслабить горло, и он стонал под моими ласками, шептал моё имя, и плавился. А я плавилась от ощущения его кайфа, от дрожи его тела, от твердости его плоти, что заполняла мой рот.
Я гладила его бёдра, и притягивала его ближе сама, смотрела на его запрокинутое лицо, на сжатые губы, на вздымающуюся грудь, и понимала что вот это тоже удовольствие, неимоверное, дарить блаженство другому.
Никогда не получала именно от этой ласки кайф, но сейчас, видя как Назар весь вскипает и тает от моих действий, я понимала, что это удовольствие не меньшее, чем то, когда сам получаешь.
Но он вдруг резко отстраняется, покидает мой рот, разрывает наш союз, и вскидывает меня за подмышки, толкает на кровать.
Я приземляюсь на спину, а он тут же накрывает меня своим телом, умещаясь между разведённых ног.
— Назар? — всхлипнула я, всматриваясь в его лицо.
— Тише, Птичка, всё хорошо, милая, всё хорошо, — говорит нежно, а сам в противовес словам, резко толкается, входя одним толчком.
Я выгибаюсь. Болезненно, хоть я и успела возбудится, но резкие толчки неприятны.
Ловлю его взгляд и никак не могу понять смены настроения.
Его глаза блестят хищно, губы сжаты. Он двигается во мне резко и быстро, словно я была так медлительна и нежна, и у него не хватило терпения.
Я хочу отстраниться, но Назар переносит свой вес на одну руку, а другой накрывает моё горло и сжимает. Я мечусь в стороны, мне становиться страшно. Хватаю руками покрывало, потом пытаюсь его оттолкнуть. И он чтобы успокоить меня склоняется и целует, продолжает движение. Погружает глубоко свой язык, вторит движениям члена, и кислорода становится ещё меньше.
В голове полный сумбур и логика отключается. Остаются только инстинкты. Низменные, и простые.
И он.
Самец, который продолжает яростно вбиваться в меня, и всё держит моё горло под контролем, и смотрит, словно впитывает мой страх.
И его глаза затягивают, обволакивают и лишают воли.
И совсем внезапно, я чувствую отклик от своего тела, на эту яростную атаку, на эти бешеные рывки.
Как только страх отступает, на смену ему приходит, неведомое раньше чувство подчинение его силе, его власти. Оно будоражит, и волнует, и обостряет ощущения до предела.
Я в его руках, и он сделает со мной все, что посчитает нужным. И я стону, но из горла вырывается сип. Выгибаюсь и подаюсь бёдрами вперёд, выше, неконтролируемо возбуждаюсь от этого опасного положения.
На лице же Назара, застыла жесткая маска, он втягивает воздух через сжатые зубы, и давит своими глазами, наваливается сильнее, тараня бёдрами моё лоно. Он меняет угол, и теперь задевает меня теснее, и доводит до исступления всего за пару толчков.