Миша в этот же вечер приехал под подъезд Тани и ждал, пока выйдет девушка. Она появилась, когда уже стемнело. В синих шортах из хлопка и майке без рукавов девушка выглядела моложе своих семнадцати.
Он оглядел хвост из светло-русых волос на макушке, отчего тонкое лицо открывалось полностью, и было заметно, что Таня сильно похудела.
— Куда-нибудь поедем сегодня? — спросил он, обняв её и обхватив бёдра девушки.
— Ты завтра уезжаешь? — тихо поинтересовалась она, заранее загрустив.
— Да, поехали со мной?
— Я не могу, ты же знаешь, кто ж меня отпустит? Мама сразу посадит под замок, если узнает, куда я еду. Она ведь даже не знает, что я рассталась с Тимом и встречаюсь с тобой.
— Да? Почему ты ей не скажешь?
— Ты её не знаешь. Она всегда хотела, чтобы я встречалась только с одним мальчиком и потом вышла за него замуж. Но, наверное, так не бывает… в жизни. Она будет переживать, а сейчас ей и так тяжело.
— Ты думаешь, что не бывает так, как ты сказала? — задумчиво спросил он. — Ты могла бы вполне выйти за Тима через несколько лет, когда вы оба доучились и нашли работу.
Таня в темноте молчала, потом ласково обхватила его тёмную голову, и поцеловала волосы.
— Всё вышло по-другому, я теперь с тобой и люблю тебя, — призналась она. — Не знала, что такое может произойти. Тима я как будто и не любила, к тебе у меня другие чувства.
— Я знаю, — улыбнулся он и поймал её губы в поцелуй, — и я тоже люблю тебя, Танюша.
Поехали куда-нибудь отсюда, — выдохнул он.
Подождав, пока девушка сядет за спиной на мотоцикл, он завёл двигатель и медленно двинулся за город.
Занятия любовью на природе были для них уже привычными и нравились обоим. Он отвозил её в подмосковный лес, там влюблённые проводили нежные, страстные часы, познавая друг друга. Таня больше не стеснялась и не жаловалась на боль. Миша был молодой, но внимательный любовник, главным для него было доставить удовольствие девушке.
Кроме секса ему нравились те минуты близости, когда они лежали рядом после и о чём-нибудь разговаривали. Чаще всего, они рассказывали о себе, пытаясь поделиться друг с другом и узнать больше.
У Миши в кофре «Харлея» было отличное тонкое покрывало, на котором всё и происходило.
— Миш, почему ты не сразу… не сразу надеваешь презерватив? — тревожно спросила девушка, лёжа на худой груди любимого после того, как они оба забылись в ласках.
— Не страшно, Танюша, — погладил он её по щеке, — в нужный момент он на мне.
— Мне это не нравится, прошу тебя, давай будем аккуратнее? Ты же ведь не хочешь детей?
— Детей? — голос его сел от нервных ноток. — Я бы не брал в руки резинку, если бы хотел детей.
— Тогда, пожалуйста… делай всё по инструкции, как там написано.
— Не волнуйся, ты просто такая девочка, я не могу тратить время на резину, у меня голова отключается. Но я ж говорю — я не забываю о нём, не бойся.
— Я, наверное, не смогла бы сделать аборт, — серьёзно и грустно сказала она. — Легче умереть самой.
Миша напрягся: — Что у тебя за мысли? Не надо тебе будет делать аборт.
— Может быть, мне пить таблетки? Тогда мы могли расслабляться до конца.
— Что ещё за дрянь — таблетки. Зачем тебе травиться? — скривился он. — Всё и так хорошо.
Миша вздохнул, прикрыв глаза. Но даже через веки луна маячила и подмигивала. В лесу из-за этого было светло, как в полдень, было видно каждую травинку и листочек. Тени от высоких деревьев лежали неподвижно — ветра не было совсем, и поэтому никакого страха даже не возникало.
— Миша, Тим на меня всё ещё сердит? — спросила она задумчиво.
— Не знаю, я с ним об этом не разговаривал. Я с ним вообще не общаюсь.
— Как же это плохо! Это я виновата.
— Ты зря переживаешь — утрясётся. Он остынет.
— Мне кажется, что нет. Ми-иша, — позвала она его, заглядывая в два тёмных провала на лице — его чёрные глаза.
— М-м-м? — он достал сигареты из джинсов и закурил, не отрываясь глядя на луну, распростёршуюся в высоте за кронами деревьев.
— Правда, что ты никогда не выполняешь обещания?
Он перевёл взгляд на неё и всмотрелся в глаза из чистого и наивного хрусталя. Самым необходимым сейчас было — это солгать ей и срочно меняться. Ради неё.
— Может быть, в детстве. Сейчас всё по-другому. А что?
— А секс? Что он для тебя значит со мной? — переживала она, придвинувшись ближе. — Ты не только из-за него… Ведь не это любовь?
— Секс для меня очень многое значит, Танюша. А для тебя разве нет? Если бы это было не так, пол-Москвы бы уже перебывало в твоей постели. Тем более, секс с тобой, — он покачал головой и улыбнулся в кончик сигареты, — это много для меня.
— И это все чувства? — ошарашенно произнесла девушка.
— Нет, Тань, — он обнял её одной рукой, — и ты это прекрасно понимаешь. Зачем спрашиваешь? Это всё тебе Тимми обо мне рассказывал?
Она промолчала, не хотела, чтобы братья ещё больше возненавидели друг друга.
Миша усмехнулся: — Он меня лучше знает, чем я себя, Танюша. Но я всё равно люблю тебя и ему не отдам.
— Мне бы не хотелось, чтобы вы были врагами из-за меня. Но наша с тобой ситуация… по-другому, наверное, и не может быть. Любой человек скажет, что я — дрянь. Бросила своего парня и стала встречаться с его братом. Тима сильно обиделся и, может быть, больше на меня. Я ведь была его девушкой, и если бы не захотела, ничего между мной и тобой не было бы.
— А ты уверена? — рассмеялся он, поднял её подбородок и дотронулся до носика. — Я, знаешь, как сильно хотел тебя? Готов был сделать всё, что угодно, чтобы ты обратила внимание на меня.
— А теперь — не хочешь?
— Теперь ты моя, Танюша, и я хочу тебя, хочешь, докажу?
Девушка покачала головой, отвечая на его поцелуй.
— Я тебе верю.
— А я всё равно докажу, — выдохнул он, и девушке ничего не оставалось, как подчиниться его сильной воле и желанию.
На следующее утро он вместе с Птичкой и матерью выдвинулся в Питер на «Байк-шоу» в составе небольшой мотоколонны «волков», которые ещё оставались в Москве.
Это была традиция, Миша теперь ехал в качестве полноправного члена мотоклуба, и был горд вдвойне. Сзади колонны на машине следовала мама и в другой машине его друзья, которые состояли в группе «Чёрные крылья». Птичка бок о бок с ним на своём байке «Yamaha JX600». Она была молчалива и растерянна, как человек, который осознал, что незабываемые выходные внезапно закончились.
Для Миши дни «Байк-шоу» всегда проходили незаметно, а в этот раз промелькнули, как вспышка. Это из-за выступления, решил он. Конечно, они с ребятами немного переживали и дёргались, и только когда отыграли свою программу и почувствовали, что их принимают отлично, расслабились.
Все дни праздника Миша думал о Тане. Она была настолько серьёзным шагом в его жизни, что он будто чувствовал, как стоит на краю двух дорог.
Одна из них приведёт его в конце концов к семейной жизни с ней, ответственности, детям, всему тому, что есть у отца. Другая — это жизнь без неё — только в байкерских развлечениях, мотоклубе, его понятиях и кругу общения — всё то, что было у его отца, пока он не встретил маму. И Миша делал вид, что его выбор ещё может быть не очевиден, а на самом деле знал — он уже пошёл по первому пути. Его только волновало то, что это случилось слишком рано. В девятнадцать взять на себя обязательства быть с одной женщиной — это слишком сильно.
На «Байк-шоу» к ним подошли поклонницы практически без одежды, предлагая себя. И у Миши было миллион возможностей отдохнуть с любой, но почему-то не хотелось. Он знал, что после этого не было бы так хорошо и сладко, как с Таней. Ему нужна была только она. Все остальные девушки даже не сравнивались с ней в душе. Они проигрывали в начале.
Отец же, видя напряжённость Миши, был как дьявол-искуситель: — Ну, что, как отдыхается, молодёжь?
— Нормально, па. Домой хочу, — тут же признался он.