— Так это потому, что ты не отдыхаешь. Что там у тебя дома?
Миша холодно взглянул на невозмутимый профиль Чёрного.
— У меня там девушка, — негодующе ответил он.
— И здесь много есть девушек — выбирай любую, ты теперь звезда.
— Да не хочу я их, — вспылил Миша. — Я только её хочу!
Чёрный посмотрел вслед сыну и удивлённо покачал головой.
— Обалдеть. Он точно не такой, как я в его годы, — вслух подумал мужчина.
Глубокой ночью, или скорее утром, Чёрный сказал уставшей и зевающей в подушку жене: — Зоя, поздравляю, наш средний сын влюбился, и, похоже, не по-детски.
Сон Зои как рукой сняло. Она нахмурилась.
— Слава, мне не нравится эта связь — с девушкой брата. Это вообще аморально.
Чёрный рассеянно, задумчивым взглядом оглядел номер, в котором они жили.
— Да ладно, лишь бы они не стали из-за этого ненавидеть друг друга. Таня, скорее всего, только первая и не последняя у Миши, а вот брат один.
— Я девушку не понимаю. Хотя, зная Мишу… Он же натурально соблазнил её. Мне сказал, что Таня с Тимом только за ручки держались весь год.
Чёрный расширил глаза, сжав тонкие, всё ещё чёткие губы с родинкой над ними.
— А вот это мне не нравится. Я никаких отклонений в нём вроде бы не замечал.
— Перестань, люди все разные. Тим просто скромнее.
— Скромник нашёлся, — покачал головой Чёрный в предутреннем свете и повалился на подушку, — девушка под боком была год, а он ей мило улыбался и целовал в щёчку. Тогда я не удивлён, что она в конце концов выбрала Мишу. Сам виноват.
— Дело не в этом, Слава. Если бы Таня любила Тима — этого бы не произошло. Значит, между ними ничего не было. Может быть, симпатия, которую Миша легко разбил своим напором.
— Он сейчас ходит и грустит, как настоящая творческая личность без музы. Ты бы видела! — хохотнул Чёрный. — Толпы девушек вокруг, а он — я хочу домой, хочу только её! Это он мне сказал.
— Это очень хорошо, что он так серьёзно влюблён. Это сделает его старше и умнее, — наконец довольно произнесла Зоя. — Меня очень беспокоит Маша.
— Птичка-невеличка весь праздник ходила в обнимку с Хортом, — глухо произнёс Чёрный. — Я не вмешивался, честно. Только я знаю, что это плохо для неё кончится. Снова будет депрессия. Я уверен.
— Ты не веришь ему? Мне он показался таким представительным мужчиной, она даже познакомила меня с ним. Красив, нечего сказать. Они с ним очень эффектная пара. Оба брюнеты, и такие яркие. У них бы были красивые детки.
— Ну, понеслось, — пробормотал муж. — Тебе уже давно бабушкой пора стать, соскучилась по пелёнкам. А я знаю, что он снова кинет её, и всё. А она будет опять с этим взглядом…
Чёрный запнулся, в его тёмных глазах мелькнул и исчез страх.
— Как у выпотрошенной рыбы, — закончил он тихо. — Она слишком чувствительна, вся в тебя. Если любит, то до дна. Если страдает, то до истерики. И тебе могу сказать, Зоя — я боюсь за неё. Она — самая горькая моя боль. Всегда так было. Хочется счастья для нашей девчонки, а у неё ничего нет, одна пустота. Жизнь женщины не должна быть такой. Мужики ещё — хрен с ними, гуляют до последнего.
— Ты о себе говоришь?
Он усмехнулся: — Да, я поумнел только ближе к сорока, если помнишь. А вот девочки должны выходить замуж и жить семьёй. Она изо всех сил хочет казаться независимой и свободной, а сама страдает от этого.
— От одиночества, Слава. А теперь появился Хорт. Мне кажется, она влюблена в него снова.
— Ты, как всегда — в десятку, — тяжело произнёс Чёрный. — Давай немного поспим, я вымотался, как сволочь.
— По-моему, у Мистика всё получилось отлично, — сказала Зоя, имея в виду «Байк-шоу», и закрыла глаза.
— Ещё бы, столько бабок ушло, — сонно пробормотал Чёрный. — Праздник «волков» дорожает.
Мотоколонна уже формировалась, чтобы отправиться обратно в Москву. Птичка нервничала и вытягивала шею, чтобы увидеть его на дороге. Хорта задержали в самом хвосте длинной змеи из мотоциклов.
Палатки были скручены, баки полны, праздник окончен, и столичные «волки» снова возвращались домой. Впереди были поездки на море, быть может, ещё куда-нибудь, пока не закроется сезон в октябре. Но об этом пока никто не думал.
Они отправлялись домой организованно своей большой дружной стаей, которую вёл Мистик. Грек ехал сзади мотоколонны в машине с шофёром.
По правую руку Мистика следовал отец Птички, по левую пока не было никого. Вице-президента у вице-президента быть не могло. Хотя то, что скоро положение изменится, все понимали — это жизнь. Только мудрые байкеры доживают до возраста Грека, и это уже почёт.
Миша был рядом с Птичкой, тёмные очки закрывали недовольное заспанное лицо. Он спешил домой, томясь ожиданием команды Мистика ехать.
Птичка наконец заметила Хорта в зеркалах заднего вида и стремительно обернулась. Она сидела в седле своего байка и лихорадочно, глубоко затягивалась сигаретным дымом.
Он остановился справа от неё на обочине и заметил пристальный взгляд молодого парня — её родного брата. Хорт ещё раз поразился, как же тот похож на папочку и кивнул ему. Тот кивнул в ответ и не отвернулся даже из приличия.
— Ты опоздал, — укоризненно и в то же время мягко произнесла она.
— Я знаю, прости, — тихо сказал он, ловя её ласковым зелёным взглядом.
Птичка легко перекинула ногу через седло и подошла к нему. Хорт, никого не стесняясь, обнял молодую женщину за талию и, притянув к себе, глубоко и долго целовал.
Всё окружение это видело, в том числе давний поклонник Птички — Марс. Чёрный многозначительно посмотрел на Мистика. Тот едва заметно улыбнулся и пожал плечами.
Рядом с ним стояли Вика с Зоей с картой и уточняли маршрут колонны, потому что планировали по дороге чаще останавливаться, чтобы отдыхать. Недавно Вика попала в аварию и теперь на дальние расстояния боялась ездить. Зоя поддерживала подругу, они ехали друг за другом.
— Мы ещё увидимся до конца мотосезона? — спросила Птичка.
— Ты же сама просила меня часто не ездить? — негодующе произнёс он.
— Да, я помню, — глухо отозвалась она, затравленно взглянув ему в глаза. Птичка не стеснялась своей поглощающей, яростной любви, и сейчас выглядела бледной, напуганной и юной, как десять лет назад.
— Я приеду, — попробовал успокоить её он. — Мне нужно будет по делам в сентябре. Как раз перед концом сезона. Ты тут ни при чём, не переживай.
Она нервно и быстро улыбнулась, но глаз веселье не коснулось.
— Когда приедешь — позвони, — сказала она, и нехотя вернулась на байк, надевая шлем.
Мистик уже готов был дать отмашку.
Через минуту они все двинулись на одной скорости по дороге. Рокот и рёв моторов стоял вокруг, заставляя сторониться машины. Длинная змея мотоколонны растянулась на много метров. «Волки» ехали домой.
Когда вся семья вернулась с «Байк-шоу», Тим не обрадовался. С мая он находился в том неприятном настроении, которое называется состояние войны. Оставаясь один, ему было проще мириться с самим собой и с тем, что произошло.
Таню он видел, они встречались случайно на улице или в магазине. Она здоровалась с ним, он тоже, но настолько холодно, что девушка опускала голову и старалась побыстрее скрыться с его глаз. Он не простил её, злость и желание отомстить нездорово поселилось в душе.
Тим винил не только брата, по его мнению, если бы Таня действительно любила его, у Миши совсем не было бы шансов. Но оказывается, встречаясь с ним, она оставляла один и для его родного брата, который был любитель девушек.
Тим со злорадным чувством ожидал, когда она Мише надоест, и он бросит девушку. А что это случиться — Тим даже не сомневался.
Тянулся август, а он продолжал почти не жить дома, пропадая у друзей, и не пересекаться с Мишей. И не потому, что боялся его, скорее — себя. Тим не был уверен, что не кинется на него при удобном случае и не прибьёт его со злости.
То, что сделал Миша — не прощают даже родному брату.