Родители и Птичка замечали глухую оборону Тима, пытались вызвать его на разговор, но парень молчал и не говорил ни одного лишнего слова.
— Может, хватит строить из себя обиженную девочку? — спросил его однажды отец и вывел Тима из себя.
— А почему ты не спросишь своего любимчика, зачем он влез в мою жизнь? Кто его просил? — срывавшимся голосом почти прокричал Тима. — Ему просто захотелось, а я, может быть, любил Таню!
— Тогда держал бы крепче, — серьёзно сказал Чёрный. — Так, чтобы она и подумать бы не могла о другом.
Тим смешался, покачал головой и презрительно произнёс: — И зачем? Если она не хочет, пусть идёт к нему. Это не любовь.
— Тогда успокойся, — логично заметил Чёрный. — Ты уже третий месяц дуешься.
Младший сын ничего не ответил, уйдя к себе в комнату, которую он всегда делил с Мишей. Того сейчас не было дома, он был на репетиции своей группы, и к его приходу Тим собирался уйти.
Но брат вернулся раньше.
Встревоженная Зоя выглянула из кухни, замечая на пороге какого-то взъерошенного, растрёпанного Мишу. Он стоял перед зеркалом в прихожей и, тяжело дыша, разглядывал оторванный клок на тонкой кожаной куртке.
— Что случилось? — спросила она, подходя ближе и замечая то, что сын весь был грязный, в пыли, а на правой руке с одной стороны алела кровь. Это у байкеров называлось болезнь асфальта, когда о дорогу сдираешь кожу.
Из гостиной возник отец и сложил руки на груди, мгновенно оценивая ситуацию и спокойным взглядом посмотрев на испуганную жену. Она прочла в его глазах — успокойся, как будто кто-то в неё влил мощный заряд.
— Меня на дороге, возле Карамышевского моста подрезали двое. На спортах, в шлемах, не знаю — кто. Не ушёл бы, если б не Мистик. Он поехал следом, увидел и отбил меня. Они с… с цепями были. Пару раз ударили, — Миша был сильно напуган, глаза вцепились в отца и не отпускали.
— Мистик выяснил — кто это? — спросил Чёрный, доставая из кармана мобильный и набирая друга.
— Сказал, что это какие-то малолетние бандиты-дилетанты. Он сейчас поднимется сюда.
Через минуту в прихожую вступил высокий подтянутый вице-президент «Железных волков». Оглядев бледную Зою, хмурого, натянутого, как струна друга и грязного мальчишку, Мистик поспешил всех успокоить: — Чёрный, это шантрапа. Миша им просто насолил чем-то или они противники его творчества, не знаю. Они могли бы его трижды убить, пока я подъехал. От меня они просто убежали. Думаю, это личное и ничего серьёзного.
— Проходи, Миша, — кивнула давнему другу Зоя.
— Спасибо, Зой, — кивнул он и медленно зашёл в гостиную, где любил отдыхать Чёрный, да и все его дети, особенно Миша и Птичка.
— Эти пацаны смелые, раз напали на «Железного волка», — сказал Чёрный.
— Продолжения не будет, — усмехнулся Мистик, — если мы их найдём, они умрут от страха. Им лет по семнадцать — не больше. И спорт-байки не их. Один даже толком не мог завести мотоцикл, чтобы тот не уехал из-под него.
Зоя принесла чёрный кофе, тонкими кусочками нарезанный торт собственного приготовления, и села на самый краешек дивана рядом с Мистиком, слушая разговор мужчин. Лицо её побелело, и глаза стали сильно блестеть. Женщина в шестьдесят с лишним не выглядела на свои года, длинные светлые волосы только недавно стали седеть, а фигура терять свою чёткую женскую форму. Женщина отчаянно боролась с этим. Чёрный выделял на фитнес-центры и салоны красоты деньги, не задавая вопросов.
— Я найду их, пусть объяснят мне, что это за хрень, — небрежно бросил Чёрный, закинув ступню на колено и откинувшись на спинку кресла.
— Хочешь торта, Миша? — спросила Зоя. — Мы с Машей пекли вчера?
— Кстати, где она? Она сегодня раньше уехала из мастерской, — спросил Чёрный.
Зоя вздохнула: — Слава, я не видела её дома сегодня с утра.
— Ребята говорят, она стала ещё больше замкнутой.
— Ты не хочешь посоветовать ей сходить к психологу? У Викки есть подруга, отличный специалист, работает с внутриличностными проблемами, — тревожно сказал Мистик. К Маше он тоже, как и Чёрный, всегда испытывал нежные отцовские чувства.
— Сомневаюсь, что она согласится, — покачала головой Зоя. — Её вылечит только мужчина, в которого она влюблена.
— Хорт?
— Да. Что ты о нём можешь сказать? — спросила женщина.
— Он имеет вес в Германии, хотя живёт там всего лишь десять лет. Мотоклуб у него достаточно серьёзный, и он сам тоже.
— Это старая любовь Птички.
— Я помню, Зой. И ту некрасивую историю — в подробностях. Думаю, ничего у них не получится, — горько заключил мужчина.
Чёрный кивнул.
— Она тоже это знает, но напоминает мне самоубийцу, который всё равно залазит на скалу, с которой хочет упасть вниз.
— Слава, не надо, — тихо и испуганно сказал Зоя.
Чёрный встретился взглядом с другом. Мужчины поняли друг друга. Птичка отчаянно выжимала из своей одинокой жизни всё, что хотела, как будто намеренно принимая страдания. Как будто наказывая себя. Она стремилась найти для себя какую-то недостижимую истину, которая бы ей ответила — почему в её жизни всё не так, как она мечтала.
Миша стремительно влетел в комнату, не глядя на брата содрал с себя куртку и брезгливо бросил её в угол за шкафом. Некоторое время он стоял и пустым взглядом смотрел на груду мусора, которая была ещё недавно его курткой.
Потом он поднял голову и в упор посмотрел на Тима. Тот сидел за компьютером и задумчиво щёлкал мышкой, путешествуя в интернете, как будто Миши не было рядом.
— Это ты, да? — вкрадчиво произнёс Миша. — Давай… хочешь, давай встретимся честно, зачем подсылать своих дружков, которые и мот не видели в глаза?
Тим удивлённо посмотрел на Мишу и презрительно скривился: — Ты больной, что ли? Что тебе надо от меня? Отвали!
У молодого «Железного волка» дёрнулась верхняя губа от злости. Замерев, как животное перед прыжком, он стремительно прижал к крышке стола голову брата, заломил ему руку и сказал, горячо выдыхая воздух: — Сегодня вечером встретимся у старого кирпичного завода в промзоне на берегу руки, знаешь, где это? Бери своих дружков в свидетели, если ты такой трус. И посмотрим, кто из нас прав.
— Ты хочешь дракой решить все проблемы? Тогда ты ещё больше тупой, чем я думал. Нашу с тобой проблему дракой не решить.
— Хорошо, бери с собой нож, — усмехнулся Миша. — Быть может, так ты хочешь решить то, что твоя подружка ушла ко мне? Наверное, хорошо ей с тобой было.
Тим от того, что не в силах был контролировать свою злобу, вскочил со стула, опрокидывая его. Колёсики растерянно провертелись на ножке.
Младший брат кинулся на оскалившегося в дьявольской улыбке Мишу. Братья оба осели на пол и сжали друг друга, одежда затрещала, в комнате слышалось даже рычание. Миша оказался сверху, сжал Тима ногами и надавил на горло, лоб его побелел от напряжения.
Но Тим схватил его тоже за горло и, извернувшись, ударил кулаком в нос. Брызнула в разные стороны кровь. Тим вскочил на ноги.
— Сегодня приходи туда, куда ты сказал, я тебя уничтожу, — выдохнул он. — А если встречу твою девушку, за себя не отвечаю — она б*. То и получит.
Миша мутным взглядом посмотрел на брата.
— Таня причём, тварь? — прорычал он.
Оглушительно хлопнула и отскочила от стены дверь — это в комнату ворвался отец, услышав шум.
Яростно матерясь, он растащил по разным углам квартиры братьев. Но те уже затаили глухую, готовящуюся вырваться в настоящее убийство, спокойное бешенство.
Птичка сидела на той самой плите, торчащей из земли, на которой когда-то в первый раз отдалась Хорту. Она курила и задумчиво смотрела, как сумерки превращаются в ночь. Здесь по-прежнему валялось полно мусора вокруг — Москва никогда не изменится. Но на самой плите было чисто, и молодая женщина обхватила руками колени, курила и думала.
После «Байк-шоу» прошло три недели, а у неё было чувство, что времени нет. Внутри, глубоко, в тех переулках и тупиках души, где жила темнота, зародилось какое-то движение. Оно и не нравилось, и волновало Птичку.