А он сейчас просто добивал её своей неуверенностьютью и одновременно упорством.
Хорт решил, пусть думает, что он уехал, а ему необходимо со стороны понаблюдать за ней. Убедиться, что всё в порядке, и спокойно уехать, оставив всё, как есть.
На следующий день, в четверг, он рано утром приехал к её дому и проследил, как Птичка уезжала на работу. Как будто за ней черти гнались, понеслась на своём спорт-байке в сторону мастерских «W. E.». Гоняла она совершенно безбашенно, и удивительно, что ни разу не была в серьёзных авариях, только пару раз мышцы тянула или падала без последствий. Как кошка, приземляющаяся на лапы.
Хорт позвонил Чёрному и договорился о встрече, предупредив, чтобы он ничего не говорил Птичке. Молодой мужчина чувствовал, что без этого разговора не обойтись, как бы ему этого ни хотелось. Тот удивился и согласился встретиться в половину девятого в маленьком кафе на Смотровой.
Чёрный руки ему не подал и не поднялся с места, когда Хорт приехал туда. Мужчины сели друг против друга и молча смотрели в глаза.
— Что тебе нужно? — наконец не выдержал Чёрный.
— Твоя дочь — расскажи подробно, что произошло тогда, когда Ферзь погиб. Мне надо знать.
— Зачем? — хмыкнул Чёрный. — Хочешь понять, почему она такая? Там нечего особенно глубоко копать. Ты сначала увёз её из дома, она пошла бы за тобой и пешком. Девчонка влюбилась без памяти. Ты поиграл, отомстил мне и уехал, оставив её с мужиком, старше неё на охренеть сколько лет и совершенно незнакомым. Ты ведь его тоже мало знал?
— Да, — согласился Хорт нехотя.
— Она быстро забыла тебя, как и положено девочке в её года. Переключилась на этого Ферзя. Они приехали, заявили, что у них всё серьёзно. Я одобрил, видел, что он намного лучше тебя, с мозгами и отдаёт себе отчёт в том, что она ещё слишком молода. Ездил к ней из Казани. Потом попал в аварию, его больше не стало. Она…., - Чёрный вздохнул, отвернувшись. — Её я один раз снял с подоконника на балконе. Она стояла там и смотрела вниз. Наверное, хотела спрыгнуть и не смогла. Не мог её отодрать от окна, она вцепилась в него так, что занемели пальцы. Провела два месяца в клинике, чуть-чуть отошла, но с тех пор она вот такая — не слишком весёлая и постоянно думает о чём-то. Училась на отлично в универе, работает тоже зверски, её ценят. Вот и всё.
— Я так и думал, — кивнул Хорт, сжимая и разжимая кулаки.
— Так зачем тебе это всё? — уставшим голосом спросил Чёрный.
— Она снова в той яме, как тогда, — ответил Хорт. — Я её вытащу оттуда.
Глаза отца Птички блеснули заинтересованным и живым огнём.
— Если ты это сделаешь, я скажу тебе спасибо, Хорт. И всё забуду, что было раньше.
Хорт наблюдал за Птичкой, когда она каталась по городу. Ехать за ней и оставаться незамеченным, было несложно. В таком потоке машин легко затеряться.
Мужчине не понравилось, когда она остановилась на обочине, хотя причин для этого не было. Он вильнул перед носом «Тойоты», перестраиваясь в другой ряд, чем вызвал панику у девушки, сидящей за рулём.
Хорт остановился возле тополей на повороте на другую улицу так, чтобы Птичка не видела его. Она долго сидела на байке, глядя вперёд, и Хорт никак не мог понять, куда она смотрит и зачем остановилась. А потом, переведя взгляд туда же, куда и она, мужчина похолодел.
Молодая, красивая женщина, так много значившая для него, глядела на сплошную бетонную стену впереди больше двух метров высотой.
Что она там видела — было страшно представить, и Хорт занервничал. Можно было подъехать к ней сейчас, но он колебался.
Птичка решила разбиться, налетев мотоциклом на бетон, не увидев в жизни дальше ничего для себя стоящего. И виноват в этом был Хорт.
Когда она завелась и медленно тронулась вдоль дороги, Хорт рванул с места, как ненормальный, напугав поздних пешеходов. Те как раз шли и разглядывали его байк.
Резко вывернув на Минскую улицу за Птичкой, он с досадой отметил, что машин мало, дорога почти пустынна, и она могла его заметить. Но ему уже было всё равно.
Приехав за Птичкой, он подождал, пока она поставит в гараж свою «Ямаху» и зайдёт в подъезд. Хорт чувствовал себя высоковольтным проводом под напряжением после такой поездки.
Когда она это сделает? Завтра? Послезавтра? Через месяц, когда мотосезон уже будет закрыт? Когда решится на такое?
Оставив возле подъезда байк, Хорт зашёл в подъезд за какой-то молодой девчонкой и, обогнав её, зашёл в лифт. Та не рискнула ехать с ним и подождала другой. Мудро, зачем рисковать? Девочка хотела прожить долгую и счастливую жизнь без стрессов в виде изнасилования в лифте.
А вот Птичка ничего не хотела. Она смотрела на бетонную стену, как на последнюю надежду или выход, который все остальные не видели.
Хорт позвонил в дверь, она долго не открывала. Потом вышла наконец ошарашенная, мокрая после душа, с завязанными полотенцем волосами. Увидев его, синие глаза распахнулись в огромные блюдца, а узенькая ладонь упала вдоль тела.
Он молча подвинул её, вошёл в квартиру, запер дверь одной рукой не глядя, скинул на пол куртку, ботинки, и продолжал теснить её в комнату.
— Что ты задумала? Скажи, что ты задумала?
Птичка открывала и закрывала свой маленький, красивый ротик, ничего не отвечая и с горечью глядя на Хорта.
— Почему ты не уехал? — спросила она еле слышно.
— Ты хочешь ребёнка? Ты хочешь меня? Если это будет, ты останешься? — с напором произносил он. — Я сделаю тебе не одного, хочешь? Ты каждый год будешь рожать, без отдыха, я могу. Иди сюда, моя маленькая Птичка.
Он рывком притянул её к себе, обхватил с силой талию и стиснул.
— Не вздумай сделать это, Птичка. Я видел ту стену. Не уходи от меня. Прошу. Я люблю тебя.
Она вжалась в его плечо, заплакав. Он, спасая её и себя от гложущей тоски, мягко положил Птичку на диван и стал целовать её раскисшие от слёз губы.
— Всё у нас будет, только, пожалуйста, забудь о той стене.
— Хорошо, — выдохнула она сдавленно, пока не в силах освободиться от всей мути, скопившейся внутри. — Помоги мне.
Он чуть улыбнулся, прижав её к себе.
— Сейчас помогу, Машенька, тебе же нравится, как я помогаю?
Они говорили ещё какие-то глупости, почти не слыша друг друга.
Наутро в квартире никто не проснулся, Птичка впервые в жизни не явилась на работу. Чёрный, в десять утра приехав из мастерской специально, бледный и испуганный, думая о самом худшем. Но когда дверь квартиры дочери ему открыл заросший Хорт в одних трусах, отец усмехнулся, кивнул и просто молча ушёл.
Эпилог
— Сказал же, надо поехать встретить, — раздражённо говорил Чёрный. — Сейчас бы хоть твоё мельтешение не видел.
Он злился на жену, потому что когда она вот так переживала, у неё резко падало давление, и было очень плохо. Но она как будто маленький ребёнок, не понимала этого.
Зоя ходила от окна к окну квартиры, пытаясь увидеть такси внизу. Сегодня из Германии приезжали Маша с Владом и десятимесячным сыном, которого назвали в честь Ферзя — Константином. В России они не были чуть больше полутора лет, сейчас уже цвёл май за окном.
— Я не мельтешу, я волнуюсь. Пойди, посмотри, не проснулась ли Мариночка.
Чёрный закатил глаза к потолку: — Я был там пять минут назад. Пусть дитё спит!
Дочке Миши в апреле исполнился годик, она была только на три месяца старше Кости.
Миша с Таней жили в квартире, которую раньше снимала Птичка, в соседнем подъезде. Они поженились в октябре, когда Птичка с Хортом ещё не уехали в Германию, и семейная жизнь у них получалась вполне мирная. Миша много работал в мастерской, плюс ещё вернулся к своим обязанностям помощника Мистика, что тот очень ценил. Деньги у них водились, и проблем поэтому не возникало. Таня поступила в МГИМО на дневное отделение, ей помогала учиться Зоя. Она сидела с внучкой, пока молодая мама была в университете.
Миша перевёлся на заочное отделение, говоря, что в мастерской «Wolf Engineering» он научился и узнал больше, чем за точно такое же время в ВУЗе.