Чёрный был доволен средним сыном, тот производил впечатление серьёзного, твёрдого не по годам мужика.
А вот Тим до сих пор держался с прохладцей, хотя они с братом вроде бы уже не обижались друг на друга. Он учился в МГИМО на факультете управления международного сотрудничества, жил с родителями, и понемногу делался мягче. У него появилась девушка, но её он пока не приводил и не представлял родителям. Дочку Миши и Тани парень любил, девочка с чёрными глазками была настоящим ангелом, спокойным и красивым. Один Господь знал, сколько раз Тима думал о том, что она могла бы быть его, но не судьба. Таня была счастлива с Мишей, не держала зла на него за ту глупую выходку на кухне, и всем видом показывала открытость и дружелюбие.
Наконец во двор с Лукинской улицы заехало такси с жёлтыми шашечками, и Зоя прилипла к стеклу. Чёрный подошёл сзади, и тут же оттолкнулся бёдрами от подоконника, он хотел встретить дочь внизу.
Через десять минут квартира наполнилась смехом и радостными восклицаниями. Таня с Мишей как раз приехали из магазина — они ездили за вином для встречи гостей.
— Господи, Таня, ты такая худая, я по сравнению с тобой — настоящий колобок! — громко говорила Птичка, смеясь. — Кормлю грудью ещё, никак не могу сбросить вес.
Чёрный обнял дочь, чмокнув её в щёку.
— Ты хорошенькая, и Хорт выглядит довольным.
Зоя, с порога забравшая у отца малыша, не могла наглядеться на него. Костя крутил головой и стремился соскочить с рук бабушки.
— Как он перенёс полёт? — спросила Зоя у Хорта.
— Нормально. Спал всё время.
— Мам, он пошёл недавно, так что ты его на пол спусти, — сказала Птичка.
Шум и гвалт заполняли прихожую, все хотели что-то сказать друг другу. Потом перешли в гостиную, где Зоя уже накрыла стол с помощью Тани.
— Мам, ну ты, как всегда, — протянула Птичка. — А худеть я буду когда?
— Успеешь, — сказал Хорт, кладя в рот украденный со стола кусочек колбасы. — Вот второго родишь, тогда отправлю тебя на фитнес, в бассейн, за пару месяцев ничего лишнего не будет.
Птичка совсем не удивилась его заявлению, а глаза Тани расширились.
— Ты сразу хочешь ещё одного? — спросила девушка.
Птичка пожала плечами: — Почему нет? Мы с Владом решили, будь, что будет.
— Мы — нет, — покачала головой Таня. — Я учусь.
— Знаю, молодцы, — улыбнулась Птичка. — Куда вам спешить, успеете ещё.
— Да, у нас много впереди планов и путешествий, — заметил Миша, с загадочной улыбкой посмотрев на жену. — Танюша ещё никуда не ездила со мной.
— О! — энергично закивала Птичка. — Тогда вози её, показывай. Мы с Владом недавно ездили на выходные в один старинный немецкий городок к его друзьям — другому мотоклубу, мне так понравилось! Я как будто никогда не путешествовала!
— Ты же не видела раньше старую Европу, — вставил слово Хорт.
— Дело не в этом, а в том, с кем путешествуешь, — задумчиво произнесла Птичка.
Её муж поднял брови и спрятал в бокал вина улыбку.
Зоя и Чёрный переглянулись над столом тёплыми взглядами.
К тому времени, как все расселись и начали обедать, в комнату вошёл Тим — вернулся откуда-то. Поцеловав сестру, поздоровавшись с Хортом и погладив ручку Кости, он сказал: — Маш, вылитый ты. Парень на девочку похож.
Птичка рассмеялась, лукаво взглянув на Хорта. Тот кивнул: — Вот и я о том же, ты перестаралась. Парень теперь всю жизнь мучиться будет.
— Не будет, все девчонки будут его, — весело ответила Птичка.
Разговор крутился вокруг детей, простуд, врачей и беременностей.
— А как байк, Птичка? — спросил отец. — Не слезла?
Она покачала головой: — Нет, пап, это вряд ли. Не забывай, что я жена президента «Hard Motors».
Чёрный удовлетворённо кивнул, глядя на счастливое лицо дочери. Сегодня она была очень похожа на ту девочку, какой была в юности.
— Как тебе? — спросила Птичка, когда они уже встали с байка и огляделись.
— На мой вкус — подвеска жестковата, — скривился Хорт, заводя мотоцикл в ворота двора.
Сидорыч уже спускался им навстречу и улыбался своим ртом с несколькими оставшимися зубами.
— Она же для города, отец редко ездит на этом по просёлкам, у него ещё другой есть. Надо было взять тот.
— Машка! Девка! Я слышал, ты замуж вышла и родила, а?
— Да. Это так, Сидорыч, — кивнула молодая женщина, и тугой хвост спружинил сзади. Длинные густые волосы красиво, едва заметно завивались.
— Пойдёмте, самовар готов для вас, попьём чайку, а?
Хорт, пожав руку деду, улыбнулся. Они расположились под навесом в плетёных креслах и со вздохом откинулись на спинки.
— Как тут хорошо! — потянулся молодой мужчина. — Жаль, не лето, я бы искупался в озере.
— Ещё успеешь, приедем, — ласково сказал Птичка, прихлёбывая горячий чай.
Разговор с Сидорычем почти не отличался от того, что был с родителями. Они рассказывали о себе, говорили о погоде, о политике, о стране под названием Германия, об успехах Птички в немецком. Муж насчёт этого особенно много подтрунивал над ней, называя её «маленькой бестолковой фрау».
После того, как было выпито несколько кружек чая, Птичка с Хортом пошли к озеру прогуляться. Был вечер, солнце садилось как раз, когда они сидели под навесом, а сейчас уже мягко опустились сумерки.
Хуторок готовился ко сну, на берегу никого не было. Вода спокойно отражала выступившие на небе звёзды, холодя воздух вокруг.
Птичка подошла ближе и попробовала ладошкой поверхность воды, присев на корточки.
— Знаешь, ещё совсем не тёплая.
Хорт стоял и глядел на противоположный берег — там кто-то расположился с костром, красная точка была видна и сюда, а по озеру низко тянулся дымок.
— Обязательно приедем с тобой летом, и даже не один раз.
Птичка поднырнула ему под руку и обняла мужа.
— Всё ещё думаешь о позапрошлом лете? — спросила она.
— Да, есть немного. Я у тебя забыл спросить, помнишь, ты что-то говорила мне о весне? Что она что-то делает с тобой или как-то так. Поэтому ты ездила на могилу к Ферзю.
— В этом году не ездила, в прошлом тоже. Надо съездить. Поедешь со мной?
— Не вопрос, если ты хочешь, — серьёзно отозвался он.
Птичка помрачнела, глаза не отражали свет звёзд. Она смотрела на воду и долго не отвечала на его вопрос.
— Каждую весну всё просыпалось, кроме меня. Время шло, а я — нет, понимаешь? Моя боль никуда не уходила и ничем не затмевалась. Потому что ничего не было. Только воспоминания и мысли — почему?!!!! Горько было. Жаль было Ферзя до слёз. Моя жизнь с ним напоминала бы то, что сейчас у меня есть с тобой. И я знала это. О тебе я думала только плохо. Поэтому весну я ненавидела.
Хорт кивнул.
— А сейчас что-нибудь изменилось? — тихо и осторожно спросил он.
— Да. Я. Весна осталась такой же — красивой и каждый раз рождающейся заново.
Она глубоко вздохнула, обняла его, прижавшись носом к груди мужа.
— Поехали, там наш Костя уже истерику, наверное, бабушке закатил, что нет мамы рядом, — сказал Хорт.
— Ты мою маму не знаешь, она всегда найдёт с детьми общий язык, у неё дар, — улыбнулась Птичка.
— Да? — задумчиво отозвался Хорт. — Тогда у меня предложение поинтереснее. Помнится, тут был милый деревенский сеновальчик в русском духе.
Птичка рассмеялась в полный голос и потянула его за собой.
— Я знаю, где это.
— Развратная девчонка, знал же, что с тобой свяжешься — и это плохо кончится, — ласково произнёс мужчина.
Птичка энергично кивнула и, обняв его за талию, постаралась идти в ногу с Хортом. Он на секунду остановился, чуть нагнулся и поцеловал её приоткрытые губы.
— Нет, по-моему, так мы до сеновальчика не дойдём, — пробормотал он и, закинув Птичку на плечо, побежал бегом, зарывая тяжёлые ботинки в остывший песок.
Она взвизгнула и снова громко, от всей души расхохоталась. Далеко ещё над водой был слышен смех молодой женщины.