Ив прекратила ездить в город. Она нашла бакалейщика, который поставлял продукты раз в неделю, а если он не привозил чего-то, это делал молочник. Она выезжала, очень редко, раз в два-три месяца, только для того, чтобы купить книги для Лизы, по которым та занималась, и по другой, более необычной причине: забрать деньги из банка. Теперь Джонатан пересылал чеки в банк по почте, и позднее Ив забирала деньги и прятала их дома.
Однажды, после того как Ив вернулась после своего единственного за всю зиму визита туда, Лиза увидела, как она входит в маленький замок, держа в руках пакетик из коричневой бумаги. Ив, насколько Лиза помнила, не пользовалась сумочкой. Лиза знала о существовании сумочек только потому, что видела, как их носили Виктория, и Клер, и Фрэнсис Косби. Лиза увидела, как Ив вошла в маленький замок с пакетиком, а вышла минуты через две без него.
Позднее, выбрав время, когда Ив отправилась в Шроув играть роль миссис Купер, Лиза обследовала маленький замок. Он был совершенно пуст. Теперь в нем не осталось никаких признаков пребывания собаки или человека. У Лизы ушло немного времени на то, чтобы найти отошедший от стены кирпич, а за ним железную шкатулку и деньги.
Дюжины банкнотов наполняли коробку, пяти-, десяти-, двадцати — и даже пятидесятифунтовые банкноты. Лиза не пыталась пересчитать их, она видела, что здесь были сотни фунтов. Кроме того, она имела очень слабое представление о ценности денег. Лиза, не задумываясь, сказала бы, что можно было купить на пять фунтов во времена Энтони Троллопа, но не имела представления, что можно было бы купить на них сегодня, хотя и подозревала, что их покупательная способность намного уменьшилась. Ив никогда не упоминала о том, сколько денег она получает от Джонатана. Лиза знала только, что они приходят в виде чеков. Ив отсылала эти чеки в банк, привозила обратно деньги и прятала их здесь, в стене.
Разве банки не созданы для того, чтобы хранить деньги? Лиза на самом деле не знала. Может, все вели себя так же. Может, никто не доверял банкам.
Но Лиза стала замечать, что после этого случая часто наблюдает за матерью, наблюдает за ее поведением, стараясь предугадать, что еще она сделает. Лиза наблюдала за ней, как когда-то подслушивала у дверей. Подслушивать больше было нечего, так как Ив ни с кем не разговаривала, кроме Лизы, и от случая к случаю с Джонатаном во время его редких наездов в Шроув. Иногда Лиза пыталась застать Ив врасплох, наблюдать за ней, когда та не подозревала, что за ней наблюдают. Она обычно ложилась спать рано, потом прокрадывалась вниз и, стоя на лестнице, тайком подглядывала за Ив. Но ни разу не замечала, чтобы та занималась чем-нибудь, кроме обычных повседневных дел: читала, или слушала музыку, или проверяла Лизино сочинение или контрольную работу.
Когда ей исполнилось четырнадцать, Лиза начала задавать себе вопросы: что станет со мной, когда я вырасту? Буду ли я жить здесь с Ив всегда? Когда она научит меня всему, чему можно обучить, английскому, и всей истории, и французскому, и латыни, что мы тогда будем делать? Что я буду делать со всем этим?
— Будь мной, — говорила Ив, — мной, какой я могла бы быть, если бы осталась здесь, счастливой, невинной и доброй.
Хотела ли она быть Ив? Хотела ли она быть такой?
В ту весну, пока Джонатан жил в Шроуве один, лесники вернулись, чтобы расчистить «рощи».
— Бруно был мертв почти три года. Я хотела знать, сколько должно пройти времени, чтобы тело превратилось в скелет, но не знала, как это выяснить. В Шроуве не было ни медицинских книг, ни книг по судебной медицине. Понимаешь, я думала, что если к этому времени от него остались только кости, рабочие, вероятно, не обратят на них особого внимания, если откопают его. Я надеялась, что мешок, возможно, истлел и от Бруно остались только… ну, разрозненные кости.
— Меня поражает, — сказал Шон, — то, как ты говоришь об этом. Красивая юная девушка, как ты, — просто непонятно. Ты как ни в чем не бывало говоришь о смерти и о вещах, которые у других людей вызывают тошноту, говоришь о них так, будто это нормально.
Лиза улыбнулась ему.
— Наверное, это нормально для меня. Мертвые тела не вызывают у меня отвращения. Знаю, меня стошнило, когда волосы Бруно оказались у меня в руках, но это от меня не зависело, это был своего рода рефлекс. Я думаю, так случается даже с начинающими врачами.
— Ты могла бы стать доктором, знаешь это?
— И все еще могу, — ответила Лиза. — Но дело не в этом. Вероятно, других людей в детском возрасте оберегают от зрелища смерти, крови и всякого такого, я хочу сказать, что их так воспитывают, но со мной все было иначе. Тебе следует помнить, что Ив научила меня всему, что знала об академических дисциплинах, но существуют, должно быть, тысячи вещей, известных детям, ведущим нормальный образ жизни и посещающим школу, о которых я ничего не слышала. Немного, — сказала она с изрядной долей гордости, — найдется людей, которые прочитали в оригинале всю «Энеиду» Вергилия и видели, как убили двух человек, до того, как им исполнилось шестнадцать.
Шон слегка отшатнулся. Выражение его лица снова вызвало у нее улыбку.
— Не волнуйся об этом, Шон. Этого нельзя изменить, так уж все сложилось. Я отличаюсь от других девушек и в некоторых отношениях, думаю, всегда останусь другой.
— У тебя теперь есть я. — Шону нравилось повторять это, и, произнося эти слова, он всегда держал Лизу за руку.
— Да, у меня теперь есть ты. Так или иначе, как я уже сказала, мужчины приступили к работе в лесу, и я очень волновалась. Не знаю, что чувствовала Ив. Она постоянно уходила и все свободное от наших уроков время проводила с Джонатаном. Но, как выяснилось, они ничего не нашли. Джонатан распорядился не трогать некоторые бревна и поваленные деревья, чтобы обеспечить среду обитания для фауны. Среди прочих они не тронули и вишневое дерево. Это был просто счастливый случай или удача, назови, как хочешь.
— Удача? — переспросил Шон.
— Удача для Ив, разве не так? Я думаю, что она дожидалась исхода этой операции. Как только она узнала, что там все закончилось благополучно, она попросила Джонатана повторно зарядить аккумулятор на машине Бруно.
— Она сделала это?
— Никакого реального риска не было. Джонатан не подозревал, что Бруно мертв. В глазах Джонатана Бруно просто был богатым молодым человеком, который жил с Ив, которому она надоела или он надоел ей, и он уехал. Правда, он оставил свою машину, но Ив предоставила Джонатану все необходимые объяснения: машина принадлежала матери Бруно, она была старая, там, где Бруно собирался жить, негде было держать машину. Джонатан был, несомненно, доволен, когда ему сказали, что машину заберут, что Бруно приедет за ней и конюшни Шроува освободятся. Зарядить аккумулятор, подключив провода к аккумулятору собственной машины, невысокая цена за такое приятное известие. Лиза не знала, так ли было на самом деле, как она сказала Шону, но это казалось правдоподобным предположением.
Ив ни слова не сказала Лизе о Бруно. Это Лиза подслушала, как Ив говорила Джонатану, что Бруно завтра приедет за своей машиной, в этот день, по случайному совпадению, сам Джонатан возвращался в Лондон.
— Мне было интересно, что она сделает, как собирается управиться с этим. Я даже притворилась, что ушла днем на долгую прогулку, чтобы дать ей возможность убрать машину. Ив вывела машину из сарая и уехала на ней, но только до города. Она вернулась через час с багажником, набитым бакалейными товарами, и оставила машину около коттеджа.
— Что она сказала, когда ты спросила, когда приедет Бруно?
— Я не спрашивала, — ответила Лиза. — Ив ждала, что я спрошу, но я не спрашивала. Я знала, где находится Бруно. Я знала, что он не приедет. Я знала, что его тело лежит в лесу под листьями, которые я набросала вокруг. Мы и словом об этом не обмолвились друг другу. Машина Бруно осталась, и Ив пользовалась ею… мы пользовались ею: однажды она свозила меня в деревню и в город, у меня высыпала сыпь, и пришлось показаться доктору, но она ни разу не упомянула о Бруно, и я тоже. Потом, в один прекрасный день, машина исчезла.
— Как это — «исчезла»?