Шон, должно быть, понял, что Лиза не знает, что такое ссуда. Пока он объяснял, что такое ссуда, Лиза беспокойно ерзала, ей вдруг больше всего на свете захотелось выпить чашку чая, но неудобно было встать и приготовить чай. Шон продолжал держать ее за руку, вынуждая ее сидеть рядом.
— Для меня это громадная удача. Это даже заставило меня отнестись к себе иначе, как будто я не тот человек, за которого выдавал себя, я лучше, я мог бы иметь собственное дело, стать достойной доверия личностью, сделать настоящую карьеру.
«Да, — подумала Лиза, — ты даже разговариваешь иначе. Ты вдруг научился правильно произносить слова и выражать свои мысли». Потом Шон поразил ее.
— Есть кое-что еще, о чем я хочу сказать тебе, любимая. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, я хочу, чтобы мы поженились.
В ответ на это ей удалось выдавить из себя только одно слово:
— Поженились?
— Я знал, что это удивит тебя, — Шон наклонился к ней и быстро поцеловал ее в щеку. Он нежно произнес: — Ты глупенькая малышка, как ты покраснела! Если это из-за твоей мамы, так мне на это наплевать. Я отношусь к тебе так же, как относился бы к другой девушке, из нормальной семьи.
— Шон… — начала Лиза, но он не обратил внимания на то, что она хочет сказать.
— Мне будут платить во время учебы, это вторая важная вещь. Надеюсь, тебе не придется больше работать. В любом случае я не хотел бы, чтобы моя жена подрабатывала уборкой. А когда появятся ребятишки, ты сама захочешь сидеть дома.
На этот раз она закричала, чтобы прервать поток его слов:
— Но мне еще нет семнадцати лет!
— Все в порядке. Чтобы выйти замуж, тебе должно быть больше шестнадцати, а не семнадцати. Семнадцать лет нужны для получения водительских прав.
Лиза расхохоталась. Это было выше ее сил. Хоть это и не похоже на него, но Шон, должно быть, просто разыгрывает ее. Прошло секунды две, прежде чем Лиза поняла, прежде чем она увидела по оскорбленному лицу Шона, что он говорит более чем серьезно.
— О Шон, не смотри так, не будь таким глупым.
— Глупым!
— Ну конечно, глупо говорить о женитьбе и об этом, как ее? О ссуде. Нам еще жить и жить. Я ведь даже не по-настоящему взрослая. По закону я не могу ни подписать контракт, ни составить завещания, ничего такого!
— Заткнись со своим проклятым законом, слышишь?
Несколько опешив, она поднялась и направилась к плите.
— Я хочу чая, если ты не хочешь, — произнесла она холодно, как говорила Ив.
Шон рассердился, таким она его еще не видела. Внезапно Лиза поняла, что она никогда раньше ему не перечила, события развивались по его сценарию, вплоть до этого вечера, но сейчас султан смотрел на ее голову и точил свою саблю.
— Я не против поехать на время в Шотландию, — примирительно сказала Лиза. — Мне даже хочется оказаться для разнообразия в другом месте. Давай попробуем. Возможно, тебе не понравятся курсы.
Шон взял свой чай, не сказав «спасибо».
— Лучше послушай меня, Лиза. Подумала ли ты о том, что с тобой станется без меня. Ты погибнешь, пропадешь. Из-за того, как эта сука воспитала тебя, одна ты не проживешь и пяти минут. Ты далее не знаешь, что такое ссуда! Ты не знала, что такое таблетка! Лучшее, что ты можешь делать, чтобы заработать себе на жизнь, это заниматься уборкой или собирать яблоки. Ты не знаешь ничего, кроме всякой книжной чепухи. Она сделала тебя не приспособленной к жизни, и ты будешь нуждаться во мне, чтобы как-то прожить.
Это было эхо Бруно, слов Бруно, произнесенных около заброшенной станции. Лиза поднесла чашку с чаем к губам, но чай показался ей безвкусным.
— Я буду твоим мужем. Буду присматривать за тобой. И надо сказать, я делаю очень большое дело, если вспомнить, что собой представляет твоя мать. Уж не думаешь ли ты, что я предпочитаю этот потрепанный старый фургон приличной квартире? Было бы замечательно делить ее с теми парнями, но я несу ответственность за тебя, я знаю это и поведу машину и фургон в Глазго в пятницу. Я не стану говорить, что возьму их в любом случае, поедешь ты или нет, потому что тебе придется поехать, у тебя нет выбора.
— Нет, конечно же, выбор у меня есть.
— Нет, у тебя его нет. Дела обстоят так: тебе придется поехать со мной, потому что тебе нельзя оставаться здесь, не имея крыши над головой, не имея ни семьи, ни друзей, и — надо смотреть в лицо фактам, любимая, — ни какой-либо профессии, положа руку на сердце. Ты больше тянешь на шесть лет, чем на шестнадцать. Это не твоя вина, но так уж сложилось.
Лиза ничего не сказала. Приняв ее молчание за согласие, Шон включил телевизор. Она думала, какой самодовольный у него вид. Выражение его лица было такое же, как у Бруно, когда он решил, что убедил Ив переехать к нему. Немного погодя Шон открыл банку с пивом и отпил из нее. Он, должно быть, сознавал, что Лиза не спускает с него глаз, так как, обернувшись, ухмыльнулся и поднял вверх большой палец, уверенный, что убедил ее. Лиза взяла книгу, которую одолжил ей мистер Сперделл, «Основы английского законодательства», и нашла место, до которого добралась накануне.
Это была первая бессонная ночь с тех пор, как она разделила постель с Шоном, и почти первая, когда они не занимались любовью. Сон не шел, Лиза лежала, думая о том, как сильно она любила Шона, и удивляясь тому, как быстро все изменилось. Как можно испытывать такую страсть к человеку, а потом, внезапно, совершенно охладеть к нему? Несколько слов, вульгарный жест, грубое высокомерие, и все прошло. Не так ли было у Ив с Бруно?
Субботу Лиза провела вне дома, бродя в одиночестве по полям, но в воскресенье шел дождь, и она лежала в постели, читая книгу. Когда она отказалась встать и прибраться в автоприцепе, вытрясти матрасы, помочь ему натаскать воды, Шон обвинил ее в том, что она дуется. Утром они оба отправились на работу и встретились, как обычно, около пяти. Уже стемнело, когда они добрались до дому, на том месте, где стоял прицеп, их окружала кромешная тьма, а у них не было воды. Перед отъездом они забыли пополнить запасы воды. Лиза взяла ведро и фонарь.
Ее поразила нелепость происходящего: на улице льет дождь, а у них нет воды. Лиза поставила ведро под отверстием трубы, выходившей из холма здесь на поверхность, наполнила его водой и отправилась обратно, поскользнувшись и чуть не упав в грязь на обратном пути.
Добравшись до прицепа, Лиза открыла банку кока-колы. Вымыв руки над раковиной, она увидела, что сделал Шон с ее книгами. Она бросила взгляд в сторону жилого отсека, когда потянулась за полотенцем. Кусок суперобложки, треугольный клочок, с красными буквами на черном фоне, валялся на столе. У Лизы перехватило дыхание. У них не было корзины для мусора, только пластиковый пакет под раковиной. При виде его содержимого у Лизы даже голова закружилась. Шон не смотрел на нее, он не отрывал взгляда от экрана телевизора, рядом с ним стояла банка пива, в левой руке была зажженная сигарета. Ей казалось, что Шон сознательно не смотрит на нее, притворяясь, что поглощен происходящим на экране.
Легче было оценить нанесенный ущерб, осмотрев оставшиеся книги, чем рыться в мешке для мусора. Исчезла «Мэри Уолстекрафт», и «Божественная комедия», и «Метаморфозы». Пропал «Мидлмарч». С едким чувством горечи Лиза поняла, что Шон пощадил «Основы английского законодательства» и два романа Гарди. Они принадлежали мистеру Сперделлу, и он знал об этом. Шон всегда был законопослушным. Он не стал бы уничтожать собственность «других». Лиза не относилась к числу «других», она принадлежала ему.
Лиза подошла и выключила телевизор. Шон вскочил, и на секунду Лизе показалось, что он хочет ударить ее. Но в этом она ошиблась. Шон ни за что не ударил бы женщину.
— Зачем? — произнесла она, одно только слово.
— Послушай, любимая, ты знаешь зачем. Ты должна оставить все это позади, ту жизнь. Ты ушла из того места, с твоей матерью покончено, ты теперь находишься в реальном мире. Все эти книги только отвлекают тебя от настоящей жизни. Надеюсь, в будущем они тебе не понадобятся. Нам еще жить и жить. Разве не ты сама так говорила?