Дорожка привела к развилке с небольшим треугольником зелени между двумя ответвлениями. Лиза выбрала то, которое шло вправо, спуск там был пологим, но ей пришлось миновать один поворот, потом другой, прежде чем она увидела внизу трейлер. Сердце ее подпрыгнуло. Все в порядке. Он не уехал.
Трейлер стоял на месте, там, где стоял последние несколько недель, с середины лета, на песчаном участке, от которого начиналась верховая тропа, проложенная по границе поля и леса. Предполагалось, что по ней ездят верхом, но Лиза ни разу не видела на этой дорожке ни лошади, ни всадника. Она не видела там никого, кроме Шона. Его старый «триумф-доломит», похожий на машину из фильмов шестидесятых годов, стоял на обычном месте. Занавески на окнах прицепа были задернуты. Он вставал рано только на работу. Всю дорогу она спешила, но последний отрезок пути прошла очень медленно, подойдя к трейлеру, поднялась по двум ступенькам и, вынув из кармана правую руку со все еще зажатыми в ней банкнотами, поднесла ее к гладкой поверхности двери.
Ее рука замерла, Лизу охватили сомнения. Она задержала дыхание. Не имея никаких житейских знаний, кроме почерпнутых из естественной истории и викторианских романов, она тем не менее понимала, что любовь ненадежна, на любовь нельзя полагаться, любовь прихотлива, капризна и вероломна. Оно пришло к ней, это понимание, из романтических драм и любовной поэзии, но то же самое ей подсказывал инстинкт. Невинность не бывает несведущей, разве что в романах девятнадцатого века, да и там далеко не всегда. Лиза думала о том, что он может убить ее одним неуместно сказанным словом или рассеянным взглядом, но потом она перевела дыхание и постучала в дверь.
Изнутри донесся его голос:
— Да? Кто там?
— Шон, это я.
— Лиза?
Только изумление, только недоверие. Он мгновенно распахнул дверь, закутанный в одеяло, сдернутое с постели. Щурясь на свет, Шон с изумлением смотрел на нее. Если бы Лиза увидела смятение в его глазах, если бы Шон спросил ее, что она здесь делает, она умерла бы, это убило бы ее.
Он ничего не сказал. Он схватил ее, втащил внутрь, в душную теплоту, пропитанную запахом мужчины, и обнял ее. Это было не формальное похлопывание по спине, а настоящее обволакивающее объятие. Он обхватил ее всю целиком и нежно сжал, как рука может сжимать редкий фрукт, осторожно, но крепко, чувственно оценивая.
Лиза собиралась объяснить все и приготовилась рассказать длинную историю, сделав особое ударение на том, что случилось вчера. Это было оправданием, подготовленным ею, и защитой. Но Шон не дал ей заговорить. Каким-то образом, не произнеся ни слова, Шон дал ей понять, как он безумно счастлив ее неожиданному появлению и что он хочет ее без объяснений. Когда объятие Шона ослабло, Лиза подняла к нему лицо, чтобы разглядеть его прекрасные черты, его глаза, которые изменяли весь его облик, становясь лучистыми от переполнявшего его желания. Но его поцелуй помешал ей насладиться этим зрелищем, он прижал к ее губам свои губы, такие сладкие на вкус и теплые, что она мгновенно перестала видеть и слышать.
Когда кровать выдвигали из стены автоприцепа, она занимала в нем все место. Не отрываясь от его губ, Лиза освободилась от одежды, побросав один предмет за другим на пол, переступила через хлопчатобумажные брюки, скинула кроссовки. И подняла руки, чтобы прижать его к себе так же, как он прижимал ее. Он позволил ей увлечь его за собой на кровать. Постель еще сохранила тепло его тела. Они лежали рядом, ее мягкие и полные груди растеклись по его груди, их ноги переплелись. Он ласкал ее кончиком языка, легкими, быстрыми прикосновениями. Она смеялась, отворачивая от него лицо.
— Я убежала! Я пришла к тебе навсегда.
— Ты чудо, — говорил он. — Ты лучше всех. А что с ней?
— Не знаю. Приехала полиция на двух машинах, они, наверное, увезли ее. — Лиза оценила его изумленный взгляд, его интерес. — Я к тому времени ушла. Ты доволен?
— Доволен ли я? Я с ума схожу от счастья. Но о чем ты говоришь; полиция? Какая полиция?
— Не знаю. Полиция из города.
— Что она сделала?
Лиза приблизила губы к его уху:
— Рассказать тебе об этом?
— Расскажешь мне много чего, но не сейчас. Шон медленно провел ладонями по ее спине от лопаток к попке и притянул ее изящно выгнувшееся тело ближе к себе. Не глядя, она ощущала на себе его взгляд, чувствовала, как он любуется гладкостью, белизной ее тела, наслаждается ее теплом. Его бедра скользнули меж ее бедер, сливая жар с жаром, плоть с плотью.