Лишь в машине, отгороженной от мира бронированной оболочкой, он мог позволить себе расслабиться и спокойно подумать.
Подумать о прошлом, о будущем, о настоящем… Подумать не о бизнесе, о котором он думал большую часть дня, а о своей жизни, которая, в общем-то, подходила к концу: шестьдесят лет — это тебе уже не тридцать и даже уже не сорок пять!
Конечно, он многого достиг: его маленькая империя насчитывала несколько фирм и предприятий, но это была лишь видимая часть доходного айсберга, позволяющая ему безбедно жить в сталинской высотке, носить на руке часы стоимостью пятьдесят тысяч долларов, иметь «рабочий» бронированный автомобиль. Но существовал еще и другой тайный, денежный источник, о котором мало кто догадывался из его окружения, хотя многие знали его, как серьезного коллекционера, и его «страсти» к антиквариату…
С его мнением считались не только в деловом мире, но и в более закрытом мирке коллекционеров и «ценителей прекрасного» — к тому же Дмитрий Викторович Юшкин-Сумароков был потомок дворянского рода, а это много значило в обществе с изменившимся менталитетом, хотя он не занимался меценатством и деньги «на ветер» никогда не тратил.
Кроме всего явного, он имел внушительный счет в Швейцарском банке, акции российских банков и лесозаготовительных предприятий, куда изредка ездил на собрания акционеров на представительском Роллс-Ройсе и в «парадных» часах за полмиллиона долларов.
Дмитрий Викторович оторвал взгляд от тонированного машинного стекла и посмотрел на сиденье рядом с собой — совсем недавно здесь сидела Кира Дмитриевна Чичерина…
Как поздно понял он, что детей должно быть много! Детей, а главное, внуков…
«— Где та ниточка, потянув за которую, можно управлять этой женщиной? Как, заставить ее принять мои правила и подчиниться моей воле? — в который уже раз спрашивал себя Дмитрий Викторович и не находил ответа. — Как было бы все просто, если бы она взяла миллион долларов отступного и не путалась бы у меня под ногами, раз и навсегда смирившись со своим положением. Сейчас же она стала неразрешимой проблемой с независимым характером и собственными, непонятными правилами и принципами. Ну, почему ей не хочется жить спокойно: она вечно влезает в какие-нибудь истории, обрекая тем самым себя и свое окружение на неприятности… Еще этот скоропалительный роман! Как она могла? Павел так ее любит! А Валентин тоже хорош — друг называется…
Узнав из отчета охраны, о том, что джип Валентина стоит у дачи Киры, Дмитрий Викторович не придал этому особого значения, но когда белый «Ягуар» несколько часов простоял у дома Валентина, он задумался, а услышав в машине тихий разговор водителя и охранника, обсуждавших последние «новости» (в том числе и роман Киры Дмитриевны), забеспокоился, обиделся за сына и целых три дня не звонил Кире (а та и не заметила монаршего гнева, полностью отдаваясь работе и новым отношениям).
Но после долгих размышлений, отбросив эмоции в сторону, Дмитрий Викторович пришел к выводу, что роман Киры и Валентина ему только на руку — занимаясь своими отношениями, она не сможет уделять много времени дочерям, и Викторию легче будет уговорить пожить у него в новом доме.
К тому же Павлом будет легче управлять — потеряв надежду вернуть Киру, он без сопротивления поедет в Германию на лечение.
И хорошо, что роман у Киры случился именно с Валентином — в отличии от нее, его всегда можно проконтролировать.
Еще совсем недавно, чтобы контролировать Киру, он хотел связать ее узами, пусть и фиктивного, брака, запереть в своем загородном доме под надежной охраной и получить опеку над Викторией, но и на этот брак понадобилось бы ее согласие, а как его получить? Теперь же, в связи с новыми отношениями, возможно, она станет сговорчивей. Эх, как было бы все просто, если бы она взяла миллион!
— Вы заметили, Дмитрий Викторович, какие счастливые глаза у Киры Дмитриевны? — нарушил его размышления неугомонный водитель. Арсен был свой — внук старого друга Дмитрия Викторовича, приехавший в Москву учиться и работать, и сразу попал под хозяйскую опеку. — Радуется, наверное…
— Ты о чем?