— Рассказать?! — засмеялся Волк. — Не ты ли говорила, что любишь карты? Карты показывают и обсуждают, не рассказывают.
— Показать… — Тэлерэ намеревалась сказать, что показывать не станет, но слова Саурона давали ей шанс. Рассказать о своём доме… у неё был не один дом. Линаэвэн играла в опасную игру, и каждое её слово было как осторожный шаг. Сумеет ли она сказать о своём прежнем доме так, что Саурон не поймёт её уловку? Если же поймет, то умаиа, конечно, будет разгневан, но откуда она, всё равно не узнает… У Линаэвэн уже был готов план, но её медленную речь прервал Нэльдор:
— Не показывай ему ничего! — Нолдо видел, что, желая помочь ему, Линаэвэн угодила в ловушку, и, похоже, сама того не заметила!
Маирон громко вздохнул. Давно пора было дать мальчишке щелчок по носу.
— Нэльдор, каждый раз, когда ты хочешь помочь, становится лишь хуже. Ты только что сообщил мне, что твоя спутница из Нарготронда, - Маирон был почти уверен в этом, но всё же слова о Нарготронде во многом были проверкой его догадки. И эта проверка удалась.
У девы перехватило дыхание, когда она услышала — «из Нарготронда». Теперь и отказ назвать имя, и эти медленные шаги в разговоре о картах — нельзя отказаться обсуждать и нельзя выдать — оказались напрасны.
Нэльдор отшатнулся, побледнел:
— Нет… — он хотел лишь предупредить… До того Линаэвэн была посланником, знающим письмо… неведомо кого к неведомо кому, неведомо о чём. А они все были пленными стражами, которые её охраняют… которых, может быть, и спрашивать не о чем. Конечно, в покое никого бы не оставили, но могли бы и не понять главного – о чём допрашивать. Теперь же они были пленными нарготрондцами, и допрашивать их всех будут о Городе. И это случилось из-за него.
— Ты не мог знать, — произнесла Линаэвэн. Нэльдор действительно не мог знать о её замысле, а со стороны всё выглядело так, будто дева сама не замечает, что говорит лишнее. Нужно было поддержать юношу. — Я тоже могла ошибиться. - И ошиблась уже. Может ли она и сейчас вести эту игру с картами? Может… есть то, о чём можно сказать. Но нужно ли это? Или нужно всё прекратить, попросить Нэльдора молчать и вновь умолкнуть самой? А то, что тэлерэ могла бы узнать о землях Севера, она все равно никому не сможет передать.
А Маирон получал в этот вечер особое удовольствие! Но улыбаться он не стал. Насладившись ужасом Нэльдора, нелепыми попытками девы утешить щенка — ну кого, право, могло утешить «Ты не знал»? — Маирон заговорил:
— У меня есть для тебя утешение лучше, Нэльдор. За то, что ты сказал, я прикажу вывести из подземелья одну пару, и одним из них будет тот эльф, кто чуть не стал парой нашей девы.
От пережитого потрясения, ещё более глубокого, чем первое, с окровавленной рубахой, Линаэвэн не слышала ничего вокруг и не расслышала слов Саурона.
— Если мы будем впредь молчать, то больше так не ошибёмся, — в отчаянии сказала эделет Нэльдору.
— А вот это неразумно, — заметил Волк, слегка повышая голос и убеждаясь, что тэлерэ наконец обратила на него внимание. — Если вы будете молчать, то Нэльдор нарушит своё обещание быть гостем. И тогда вашим друзьям в камере будет куда хуже: до сих пор их ради вас не пытали, за исключением одного наказания. К тому же… если вы больше не мои гости, то Ламмион не сможет завтра поехать на охоту. Неужели вы не хотите дать ему глотнуть свободы?
Нэльдор побледнел ещё сильнее, особенно потому, что хотел именно этого — избавить других от пыток. И теперь он получал временное облегчение положения для своих товарищей, но получал это как награду от Саурона за то, что выдал их общую тайну. Но не скажешь же: «Мне не нужна твоя награда!» — когда это судьба двоих товарищей… И тогда получается, что он делал то, чего хочет от него враг? Линаэвэн предложила выход из ловушки: молчать. И она была права, нужно было молчать, чтобы больше не проговориться по ошибке или невнимательности… Он и так наговорил лишнего, и за его несдержанность теперь жестоко поплатится весь отряд, когда их начнут допрашивать. Но если Нэльдор откажется продолжать беседу, то допросы начнутся прямо сейчас… И его брата, Ламмиона, тоже потащат на пытки…
Линаэвэн сидела бледная и всё ещё потрясённая. Только что она сокрушалась, что не в силах помочь никому из пленных — и вот такая возможность появлялась. Саурон может подловить их снова, но это цена избавления спутников от мучений — и значит, им остается продолжать беседу и не признаться в чём-то важном…
Напряжение за столом было ощутимо почти физически, и тут в дверь вновь постучали. Волк приказал ожидающим войти; в комнату, кланяясь, заглянул на удивление опрятный орк и, заискивающе глядя на Господина, доложил:
— Март велел спросить тебя, Повелитель, на сколько дней нужно собрать припасов для охоты? И ещё… он просит передать, что… впредь хотел бы заранее узнавать о подобном… не в последний момент… — орк знал, что Повелитель многое позволял своему повару, но не своим оркам, и потому передавал послание со страхом.
— Передай ему мои извинения и скажи, что еды нужно положить на сутки, — кивнул Маирон. Волка забавляла вся ситуация. Вообще этот вечер был весьма приятным, и подобного развлечения давно не случалось.
Но эльфы видели происходящее совсем иначе, и приход испуганного орка для них уже не мог создать иллюзию «естественной беседы». Нэльдор мрачно посмотрел на Саурона — нужно говорить с ним дальше… И нолдо нашёл тему, которую счёл безопасной.
— А тебе нравится наблюдать за звёздами? — раз это беседа, а не допрос, так от отчего же спрашивает один Саурон? Пусть лучше он сам отвечает, а вопросами Нэльдор ничего не выдаст. Нужно только… Держать себя в руках? Не вмешиваться, не поддерживать, не заступаться друг за друга? И довериться Линаэвэн, ведь она много старше и знает, что делает?
…Довериться Линаэвэн.
А тэлерэ тем временем покачала головой и вновь попыталась обратить внимание Саурона на себя, возвращаясь к старой беседе:
— Я сказала, мне интересны земли. О картах заговорил уже ты, — и поразмыслив, тэлерэ добавила: — Хотя карты мне тоже интересны, - Линаэвэн было горько и страшно, она была очень бледна, но если она решила продолжать, ей нужно было говорить разумно.
Волк про себя довольно улыбался — эльфы были в ужасе. О да, даже без пыток и чар можно было заставить трепетать этих воплощенных Детей. И это было искусством. Несколько минут прошло, прежде чем они смогли взять себя в руки, но зато — как взять! Оба белые, но говорят на отвлечённые темы, отвечают на прежние вопросы, словно ничего и не произошло, и это было… скучно.
— Я слышал вас обоих, - заговорил Маирон. - Но прежде чем ответить, я хочу сказать, что я удивляюсь вашей выдержке, — капля лести пойдет на пользу его замыслу. — Вы стараетесь держать удар, и у вас это впечатляюще выходит. Но вам сейчас не до звёзд и не до карт, так вы взволнованы. И всё же пусть вас порадует, что я отпускаю пленных из их камер, и за пределы крепости, я не допрашиваю, не требую тайн от вас… Неужели в моих действиях нет ничего, за что можно было бы поблагодарить? - умаиа сдержанно негодовал и не скрывал этого. — Вы огорчены, что ваша тайна стала известна мне, но я не выбивал её из вас. Так вышло. Случайно. И не в ответе на мой вопрос, а в вашей попытке не быть честными. Всё плохое, что с вами сегодня случилось, было не по моему принуждению, лишь по вашему выбору. Так что… не ищите подвоха, я не давал вам такого повода. - Словно выговорившись, Маирон продолжил уже спокойнее: — Что до вопросов, нет, я не любитель смотреть на звёзды, но я отправлюсь с тобой, Нэльдор, посмотреть в трубу. А с тобой, эдэлет, мы поговорим о картах, землях, и ты скажешь мне лишь то, что сама захочешь. Я не давлю на вас.
Нэльдору было так трудно сдерживаться, что он сам не заметил, как вскочил, сжав кулаки:
— Саурон, — обращение прозвучало в точном соответствии со смыслом*(1), — вас всех ещё отблагодарят за всё… - но нолдо вспомнил, что других будут мучить за его слова, и осёкся. Взяв себя в руки, Нэльдор продолжил: — Да, мне в самом деле не до наблюдений, — эльф говорил через силу, горше прежнего понимая, что недаром никто не согласился идти в гости к врагу, и его товарищи, оставшиеся в подземельях, наверняка ничего не выдали. А он пришёл к врагу, согласился есть с рук и привёл за собою Ламмиона и Линаэвэн, а после открыл врагу то, о чём нужно было молчать… — Мне не до звезд сейчас, а ты хочешь, чтобы я за это наблюдение рассказывал тебе то, что тебе хочется узнать… Я откажусь от такого… предложения. И если это мой выбор, а не принуждение, ты не станешь карать других за мой отказ.